Госпожа замка Меллин - Виктория Холт Страница 7

Она провела меня в красную гостиную, которую я уже видела, когда миссис Полгрей показывала мне дом, и, откинув портьеру, несколько театрально возгласила:

– А вот и мисс!

Миссис Полгрей и Селестина Нэнселлок сидели в креслах, а Элвина стояла посреди комнаты, сложив руки за спиной. Вид у нее был, на мой взгляд, слишком уж скромный и серьезный.

– А, – сказала миссис Полгрей, вставая, – это мисс Лей. Мисс Нэнселлок хотела с вами познакомиться.

В ее голосе прозвучало осуждение. Я прекрасно поняла, что она хочет упрекнуть меня за то, что я, простая гувернантка, заставила леди ждать, пока не поужинаю.

– Здравствуйте, – сказала я.

На всех лицах отразилось изумление. Очевидно, они ожидали, что я сделаю книксен или что-нибудь подобное, чтобы показать, что отдаю себе отчет в том, что всего лишь прислуга, подумала я, ощущая на себе взгляд голубых глаз девочки. Надо признаться, что в этот момент для меня в комнате была только она. Какие у нее удивительно голубые глаза, мелькнула у меня мысль, она будет настоящей красавицей, когда вырастет. Интересно, на кого она похожа: на отца или на мать?

Леди Нэнселлок подошла к Элвине и положила руку ей на плечо.

– Мисс Элвина зашла навестить нас, – сказала она. – Мы большие друзья. Я – мисс Нэнселлок из Маунт Уиддена. Вы, наверное, видели наш дом.

– Да, мне его показали, когда мы ехали со станции.

– Я надеюсь, вы не сердитесь на Элвину.

Глядя прямо в дерзкие голубые глаза девочки, я ответила:

– Мне трудно сердиться на то, что произошло до моего приезда.

– Она относится ко мне… к нам… как к родственникам, – продолжала Селестина Нэнселлок. – Наши семьи всегда были хорошими соседями.

– Я уверена, что это соседство для нее большая поддержка, – ответила я и впервые внимательно взглянула на Селестину Нэнселлок.

Она была выше меня и совсем не красавица. Волосы неопределенного цвета, глаза карие, лицо бледное. Она производила впечатление человека замкнутого, лишенного яркой индивидуальности. Но, может быть, это дерзость Элвины и высокомерность миссис Полгрей создавали такое впечатление.

– Надеюсь, мисс Лей, – сказала она, – что, если вам понадобится мой совет по любому поводу, вы без колебаний обратитесь ко мне. Видите ли, я живу очень близко, и, мне кажется, что здесь ко мне относятся как к члену семьи.

– Благодарю вас, вы очень любезны.

– Мы хотим, чтобы вам здесь было хорошо, мисс Лей, – ее кроткие глаза встретились с моими. – Мы все этого хотим.

– Спасибо. Я полагаю, – продолжала я, – что сейчас Элвина должна отправиться в постель. Ей, наверное, уже давно пора спать.

Селестина улыбнулась:

– Вы правы. Так оно и есть. Она обычно пьет молоко с печеньем в классной комнате в половине восьмого, а сейчас уже девятый час. Но сегодня я уложу ее. Возвращайтесь к себе, мисс Лей. Вы, наверно, устали с дороги.

Прежде чем я успела что-либо ответить, Элвина воскликнула:

– Нет, Селестина. Пусть она это сделает. Она – моя гувернантка. Это ее обязанность.

Лицо Селестины сразу же приняло огорченное выражение, а Элвина не смогла сдержать торжествующей улыбки. Мне показалось, что я поняла ее: девочка чувствовала свою власть и отказалась, чтобы Селестина укладывала ее спать только потому, что той этого хотелось.

– Ну, хорошо, – сказала Селестина, – тогда я могу ехать домой.

Она глядела на Элвину, словно ожидая, что та передумает и станет упрашивать ее остаться, но Элвина с любопытством разглядывала меня и не обращала на нее никакого внимания.

– Спокойной ночи, – сказала она, не поворачиваясь, и бросила мне: – Пошли. Я есть хочу.

– Ты забыла поблагодарить мисс Нэнселлок за то, что она привезла тебя домой, – напомнила я.

– Нет, не забыла, – отрезала она, – я никогда ничего не забываю.

– Ну, значит, у тебя память намного лучше, чем манеры, – заметила я. Все были поражены – все, без исключения. Пожалуй, и я тоже. Но я понимала, что если хочу добиться послушания, мне надо быть твердой.

Элвина покраснела, глаза сделались злыми. Она хотела ответить, но не нашлась и выбежала из комнаты.

– Ну вот! – сказала миссис Полгрей. – Мисс Нэнселлок, спасибо вам за…

– Не стоит, миссис Полгрей, – ответила Селестина. – Как я могла не привезти ее!

– Она поблагодарит вас позже, – заверила я.

– Мисс Лей, – Селестина повернулась ко мне с серьезным лицом, – вы должны быть очень бережной с этим ребенком. Она… она совсем недавно… потеряла мать, – губы Селестины задрожали, но она попыталась улыбнуться. – Прошло так мало времени, кажется, эта трагедия произошла только вчера. Она была моей хорошей подругой.

– Понимаю, – ответила я, – я не собираюсь быть с ней слишком строгой, но вижу, что ей нужна твердая рука.

– Будьте к ней повнимательней, мисс Лей, – Селестина подошла ко мне совсем близко и тронула меня за руку. – Дети – такие ранимые существа.

– Я сделаю все, что в моих силах, – пообещала я.

– Желаю вам удачи, – она улыбнулась и повернулась к миссис Полгрей. – Мне пора. Я хочу вернуться засветло.

Миссис Полгрей позвонила и, когда появилась Дейзи, приказала:

– Проводи мисс к ней в комнату, Дейзи. А мисс Элвине ты отнесла молоко и печенье?

– Да, мэм, – последовал ответ.

Я пожелала спокойной ночи Селестине Нэнселлок, которая кивнула мне на прощание, и вышла в сопровождении Дейзи.

В классной за молоком и печеньем сидела Элвина. Когда я подошла и села рядом с ней, она сделала вид, что меня не замечает.

– Элвина, – сказала я, – если мы с тобой хотим поладить, нам надо попытаться понять друг друга. Как ты думаешь?

– А мне какое дело? – грубо бросила она.

– Такое, что если мы поладим, то так для всех будет лучше.

Она пожала плечами:

– А если нет, то вам откажут от места, – продолжала она грубить, – а у меня будет другая гувернантка. Только-то и всего. Какое мне дело!

Она глядела на меня торжествующе, пытаясь показать, что она здесь хозяйка, а я всего лишь прислуга, пусть и более привилегированная. Меня начало трясти. Впервые я поняла, что чувствуют люди, чей хлеб, не говоря уже о масле, зависит от расположения других.

Ее глаза смотрели на меня со злой усмешкой, и мне захотелось влепить ей пощечину.

– И тем не менее, тебе должно быть до этого дело, – заметила я, – потому что жить в ладу и мире с окружающими намного приятнее.

– Подумаешь! Они очень просто могут перестать быть «окружающими»… можно их взять и прогнать.