Счастливчик - Лидия Чарская Страница 7

— Хорошо! Хорошо!

Андрон подбирает вожжи. Разгуляй встряхивается и резко берет от крыльца. Уже на всем ходу протягивает руку Франц и сует Счастливчику аптечную баночку с пилюлями.

Счастливчик приподнимает фуражку и глядит в окно, в котором видна седая голова бабушки.

* * *

Шум, крик, суета…

В первую минуту Счастливчик совсем глохнет от этого шума. Глаза его плохо различают, что происходит вокруг… Он только что вошел сюда с классным наставником, переданный ему с рук на руки monsieur Диро. Сам monsieur Диро уехал домой, обещав снова вернуться к двум часам, к концу уроков, а наставник повел Счастливчика в класс.

В классе точно нашествие неприятеля — такая возня и суматоха. Классный наставник, худенький, тщедушный, болезненного вида, еще молодой человек, сердито кричит с порога:

— Сейчас молчать! Если не замолчите, буду записывать!

Шум несколько стихает. Но возня продолжается. Мальчики прыгают по скамейкам, некоторые роются в ранцах, вынимают книги, кладут их на учебные столы… Этих учебных столов в классе очень много. Называются они партами. Кроме парт, Счастливчик видит посреди класса большую кафедру для учителя, черные доски, на которых пишутся мелом уроки и задачи, глобус в углу, на стенах карты, пол, залитый чернилами, и электрические лампочки с матовыми колпаками, спускающиеся с потолка. В углу висит образ святителя Николая Чудотворца. В другом углу, около большой изразцовой печки, стоит ящик для мусора. В третьем углу — шкап со стеклянными дверцами и зеленой занавеской, так что не видно, что спрятано в нем. И мальчики, мальчики и мальчики! О, сколько их здесь, в классе!

— Слушай, Раев, — говорит классный наставник Счастливчику, — у тебя невозможные волосы, завтра же изволь наголо обстричь эти вихры.

И он презрительно окидывает взглядом чудесные локоны Счастливчика.

"Раев!" "Изволь завтра же!" "Вихры!"

Какие новые, необычные слова для Киры!

Никто еще в жизни не говорил с ним так холодно и строго!

Большие черные глаза Счастливчика поднимаются изумленно на классного наставника, но он уже далеко. Только из-за двери доносится его надтреснутый, раздражительный голос.

— Через десять минут молитва, — обращается он к мальчикам, — извольте одни стать в пары и идти в зал. Мне надо видеть инспектора.

В минуту Счастливчик окружен тесным кольцом его новых приятелей.

— Вот так новичок! — звучит задорный голос над самым ухом Счастливчика, — ждали мальчика, а он, нате-ка, девчонка!

— Не девчонка, а овца! Овца… Бэ-бэ-бэ-бэ!

— Просто лохмач какой-то!

— Овчарка!

— У моей сестры точно такая кукла! Нечесаная!

— Здравствуй, Перепетуя Акакиевна! Длинноволосая девица!

Кольцо мальчиков сжималось все теснее и теснее вокруг оторопевшего Счастливчика. Изумленный, но не испуганный нимало, Счастливчик только смотрел на окружающих его мальчиков, точно спрашивая, что им всем надо от него.

Мальчики не унимались. То здесь, то там слышались восклицания:

— Клоп какой-то!

— Лилипут! Карлик!

— Блоха!

— Козявка!

— Братцы, да это тот самый, что так смешно у «Арифметики» экзаменовался.

— Ей-ей, он самый!

— Как тебя зовут? Эй, ты, Лилипутик!

Кира обернулся. Перед ним стоял мальчик, высокий, тонкий, с маленькими мышиными глазками. Около него теснились другие мальчики: черненькие, беленькие, рыженькие, большие и маленькие, и все до единого крупнее, старше и сильнее его, Киры.

Высокий мальчик сразу не понравился Кире: глаза бегают, губы тонкие, злые.

— Ты Москву видал? — спрашивает высокий мальчик.

И не успевает Кира ответить, как руки мальчика крепко охватывают его голову, и Счастливчик поднимается на воздух.

Ему очень больно.

— Вот тебе Москва! Вот тебе Москва златоглавая! — кричит Кире в лицо высокий мальчик.

— Оставь сейчас же новенького в покое! — раздается звонкий голос, и из-за спин товарищей выскакивает плечистый, рослый крепыш с румянцем во всю щеку и с широким, открытым лицом. — Слушай, Подгурин, если ты тронешь еще раз малыша, я тебе так залимоню!

Краснощекий хватает за ухо мучителя Киры и, раскачивая его, приговаривает:

— А вот тебе и задаток пока. Не тронь в другой раз новичка, не тронь, не тронь!

— Отстань, мужик! — извиваясь, как угорь, кричит в бешенстве Подгурин. — Помидор Иванович, отвяжись!

Краснощекий смеется:

— Ага, не нравится! Будешь знать как маленьких мучить. Вот я тебя!..

— Помидор Иванович, что ты за овцу заступаешься? Ради девчонки какой-то лохматой товарищей обижаешь! — раздается чей-то голос.

Одновременно с этим Кира громко вскрикнул. Кто-то больно и сильно ущипнул его за руку.

Слезы мгновенно застлали глаза Киры.

"За что? За что они мучат меня?" — вихрем пронеслось в его головке, и ему нестерпимо захотелось домой, назад, к бабушке, Ляле, няне, туда, где все так любят, нежат и ласкают его, Киру.

Краснощекий Помидор Иванович заметил слезы.

— Пожалуйста, не реви, малыш, — произнес он дружески, хлопнув по плечу Киру и, повернувшись к товарищам, поднял кулак, внушительно потряс им в воздухе и крикнул:

— Кто из вас посмеет коснуться малыша, тому я такой фонарь поставлю, что на всю гимназию светло станет! И это так же верно, как то, что зовут меня Иван Курнышов!

* * *

Прозвучал звонок к молитве. Появился старенький подслеповатый воспитатель, которого вся гимназия поголовно звала «дедушкой», и повел мальчиков в зал на молитву.

Курнышов очутился в зале позади Счастливчика и зашептал ему в затылок:

— Эй, ты, Лилипутик, ты не бойся наших ребят… Небось, теперь не полезут!.. Кулаки у меня здоровенные, что твое железо. Заступлюсь так, что небу жарко станет. Только не плачь. Терпеть не могу ревунов и кисляев. Слыхал?

Счастливчик обернулся, взглянул на мальчика и тут только заметил, что лицо его очень знакомо.

"Вспомнил! Вспомнил! — поймал себя на мысли Счастливчик, — это тот самый мальчик, который назвал меня в день экзаменов лохматой собачонкой".

Кира внимательно оглядел своего нового друга, так неожиданно выступившего в качестве его защитника. Светлые, ясные глаза, вздернутый нос, весь в веснушках, наголо остриженная голова, румяные щеки, широкие, сильные и крепкие плечи — вот кого увидел Счастливчик позади себя.

Кира не знал, нужно ли ему ответить что-нибудь на вопрос мальчика или нет, но в это время раздался голос старого воспитателя: