Свидание на крыше - Светлана Лубенец Страница 7

Илья Булатов обрабатывал фотографии Веры Филимоновой в фотошопе. Вообщето ему блондинки не нравились. Не зря про них столько анекдотов придумано. Не меньше, чем про чукчу, Василия Иваныча или Штирлица. Народ, он знает, про кого и что придумывать. Если у брюнеток ума больше, так их в анекдоты и не вставляют. Правда, Филимонова дурой не была. Она, наоборот, была отличницей. Конечно, часто это вовсе не показатель ума, ибо всякие бывают отличники. Но Верка и в самом деле очень легко училась. Чуть ли не лучше всех в классе. Конкуренцию ей мог составить разве что Серега Новиков, длинный и тощий, заморенный науками вундеркинд. Но иногда Филимонова успевала даже вперед Сереги ответить на самые каверзные вопросы учителей. А уж любые задачи и примеры у доски решала так быстро, что класс порой списывать не успевал, если у нее вдруг кончалось место на доске и она чтонибудь быстренько стирала сверху.

Лицо Филимоновой тоже было не в Илюхином вкусе. Слишком белорозовое. Прямо клубничная пастила в сахарной пудре! После лета она, правда, явилась загорелой, но загар както быстро сошел, и щеки опять будто присыпало измельченным в пыль сахаром. И глаза у нее были чересчур светлые… Бесцветные почти…

Илья добавил контрастности, и на фотографии Вера получилась загорелой, будто толькотолько вернулась с юга, а глаза сделались бездонносиними. Волосы, правда, вышли вульгарно желтыми.

Поработав с различными опциями и фильтрами фотошопа, Булатов понял, что таким образом Верку только портит: она получается неестественной, хоть вроде и красивой. А у него другие задачи. Ему вовсе на надо искажать ее лицо или фигуру. Этим пусть занимается паршивая и подлая группа «Мы ненавидим Веру Филимонову!». Ему нужно показать, что Верка в своем натуральном виде достаточно хороша и интересна.

С шумом выпустив из себя воздух, Илья решил поработать над освещением, что мгновенно и неожиданно дало результат. Помещенное как бы в перекрестье лучей двух прожекторов лицо Филимоновой вдруг будто выступило из фотографии, сделалось живым и невероятно обаятельным. Даже бесцветные глаза приобрели глубину и притягательную силу. Булатов прикрякнул от радости и начал пробовать другие эффекты освещения. Особенно хороша Верка получилась в голубых тонах опции Blue Omni. Не девчонка, а прямо Снежная королева! Нет, королева холодна и зла. Верка скорее напоминала Снегурочку. Нежную, немножко испуганную тем, что ей в жизни предстоит. Впрочем, настоящая Филимонова, которая не на фотографии, а в жизни, была напугана тем, что в ее жизни уже произошло. В успех альтернативной страницы она не очень верила, хотя в парке позировала исправно. Беспрекословно принимала те позы, которые советовал ей он, Илья, и даже улыбалась не слишком натянуто. Вон их сколько, фотографий, больше тридцати… И еще столько же он нащелкал в собственной комнате на фоне пустой стены, оклеенной темными обоями. Мама давно подбивала Илью заменить в его комнате эти обои на светлые, которые зрительно увеличивают помещение. Он отказывался, потому что ленился заморачиваться переклейкой. И вот теперь оказалось, что ленился не зря. Светлая Верка на фоне темных обоев смотрелась очень выигрышно. На одной из фотографий Илюха решил вообще убрать цвет. Чернобелая Филимонова стала выглядеть еще более стильно.

Что ж, вот эта чернобелая фотография, где она очень открыто и естественно улыбается, пойдет на аватар группы «Мы любим Веру Филимонову!». Ненавистники в своей группе перечеркнули Верино фото на аве жирными красными линиями, а он, Илья, в уголок фотографии поместит золотую жарптицу. Гдето у него было изображение… Вот ведь для какого случая пригодилась пернатая!

Получилось здорово: будто Верка смотрит на золотую птицу, а та — на нее. Илья хотел добавить в противоположный уголок фотографии парочку золотых завитков, будто парящих перьев жарптицы, когда в дверь позвонили. Булатов привстал было с крутящегося стула, но тут же плюхнулся обратно. Мама все равно откроет. Чего от дела отрываться, особенно тогда, когда все так хорошо получается.

— Че делаешь? — услышав это над самым ухом, увлекшийся изготовлением аватара Илья вздрогнул. Повернув голову, он увидел Серегу Новикова, которого несколько минут назад вспоминал по поводу его большого ума, с которым только способности Верки Филимоновой к точным наукам и можно было в их классе сравнить. Илья не успел ответить, потому что нелепый и тощий Серега так же нелепо и тоненько присвистнул, а потом сказал: — О как! Филимонова! Никак влюбился?

— С чего взял?! — с непонятным самому себе раздражением рявкнул Булатов.

— Ну… гляжу, портрет украшаешь… Птички, перышки… Любодорого смотреть!

— Это не портрет, а ава, понял?!

— Не дурак! Верка, что ли, просила?

Сначала Илья хотел сказать, что не просила, потом сообразил, что вообщето Филимонова его просила о помощи, хотя конкретно страницу и авку на нее не просила… Пока он в уме путался во всех этих «просила не просила», Новиков сказал:

— Смел ты, однако, Булат!

— Ты о чем? — удивился Илюха.

— О том, что в нынешние времена никто в нашем классе ничего не стал бы для Верки делать.

— И ты?

— А я что! Меня она и просить бы не стала! Я такое же ничто в классе, как и она. Верка только недавно в это вляпалась, а я по жизни никому не интересен.

— С чего взял? — на удивление лаконично спросил Илья.

— Аааа… — протянул Серега, махнул рукой и, не отвечая, задал новый вопрос: — Че с Веркойто у тебя?