Своенравная невеста - Мишель Смарт Страница 7

– Это состояние проявляется лишь на поздних стадиях беременности. Сейчас со мной все в порядке. Мать не знала, с чем столкнулась, – ведь она уже родила здорового ребенка без всяких осложнений. С тех пор медицина шагнула далеко вперед, и мы можем подготовиться к тому, что предстоит. Вероятность того, что со мной случится что-то плохое, невелика. Но – я специально говорю об этом сейчас, прежде чем дать согласие на что бы то ни было, – я должна знать, что, если что-нибудь произойдет, ты сделаешь все, что обязан сделать по закону и из чувства долга, и вырастишь нашего ребенка.

– Я никогда не брошу нашего ребенка, – хриплым голосом произнес он. – Я сам жил без отца и знаю, каково это – не знать, чей ты. И никогда не позволю, чтобы наш ребенок прошел через это.

– То же самое сказал мой отец матери. Он обещал любить нас и заботиться о нас. Но он нарушил обещание, данное умирающей. Он бросил и меня, и Рокко.

– Я – не твой отец. Он поступил гнусно. Меня тоже предал отец, но я не предам свою плоть и кровь.

– Мне придется поверить тебе. Хотя я с трудом доверяю мужчинам. И, если я останусь незамужней, я сама смогу выбрать того, кто сумеет поддержать меня.

Если бы взгляд действительно мог метать пламя, Алессандра запылала бы в огне, струившемся из глаз Кристиана.

– Я не позволю! – вскрикнул он. – Я буду сражаться за своего ребенка в любом суде, в любой стране!

Тугой узел, стянувший душу Алессандры, казалось, немного ослаб.

Она поверила ему.

У их ребенка будет отец. Нормальный отец.

Ей оставалось лишь надеяться, что она не ошиблась.

– Прости за эту мелодраму, – проговорила она. – Но я должна быть уверена. Мы оба должны быть уверены. Если мы поженимся, дело будет сделано – к лучшему или к худшему. Да, и если я дам согласие, ты должен будешь пообещать проявлять осмотрительность в своих амурных делах.

– В амурных делах?

– Я не дурочка. – Она изо всех сил старалась, чтобы ее голос звучал безразлично. Даже если выйдет за него, она должна понимать, на что идет. Кристиан – привлекательный мужчина. Нет, это слабо сказано – он действительно великолепен! Более красивых глаз она не встречала ни у одного представителя сильного пола. Прозрачно-голубые, они были словно два спокойных океана, залитые солнцем. Стоило ему остановить на ней взгляд, в ней тут же вспыхивала целая буря чувств, которые она мучительно пыталась понять.

А какие чувства он возбудил в ней той ночью…

Он привык к тому, что женщины вешаются на него. Она была не настолько наивна, чтобы поверить, что брак все изменит. Их союз не был основан на любви.

– Наш брак будет заключен ради ребенка, но я не хочу унижаться, читая отчеты о твоих похождениях на первых страницах таблоидов, – продолжала она. – Поэтому прошу тебя об одном – выбирай себе подружек с умом.

Кристиан медленно выдохнул. Глядя на его крепко сжатые зубы, она всерьез испугалась, что сожми он их хоть немного сильнее – и они начнут крошиться.

– Еще что-нибудь? – ледяным голосом спросил он.

Она смотрела на него, не отводя глаз:

– Только одно. Я не собираюсь брать твою фамилию.

Кристиану казалось, что ее ледяной взгляд вот-вот обратит его в камень.

– Почему нет? – поинтересовался он сквозь сжатые зубы.

– Потому что мне нравится моя фамилия. И потом, я не хочу начинать все заново. Я уже семь лет занимаюсь карьерой, но лишь недавно мое имя стало известно благодаря моим работам, а не моему семейному наследию и делам минувших дней.

Алессандра смотрела на вещи трезво: да, сейчас она знаменита, но если она отойдет от работы на несколько месяцев, в модной прессе о ней вскоре забудут. Но было и еще одно, более важное соображение, которым она не хотела делиться с Кристианом. Она не думала, что их брак станет долгим. Она полагала, что он протянет примерно до того дня, когда их ребенку исполнится год, после чего Кристиан непременно возжаждет свободы.

– На работе ты можешь оставаться Монделли, но официально должна носить фамилию Маркос.

– Не говори мне, что я должна делать, а что нет! Даже если мы поженимся, ты не станешь моим тюремщиком!

– Конечно нет. Но наш брак – это способ обеспечить стабильность и объединить нас. Смена фамилии служит именно этому.

– Если для тебя это так важно, можешь сам стать Монделли.

– Это не обсуждается.

– Почему? Потому что ты мужчина? Никогда не думала, что у тебя такие пещерные взгляды.

– Это – брачная традиция.

Наш брак весьма нетрадиционен. Сейчас двадцать первый век, и масса пар женится не меняя фамилий. Прости, что разочаровываю тебя, но менять фамилию я не буду. Это даже не обсуждается.

– Но у ребенка будет моя фамилия. – Он смотрел на нее, и его голубые глаза, обычно такие теплые и живые, излучали ледяной холод. – Это тоже не обсуждается.

– Пусть будет так, – произнесла она столь же холодным тоном.

– Хорошо. – Лед в его глазах, казалось, слегка подтаял. – Означает ли это, что ты согласна выйти за меня?

– Неужели ты все еще хочешь жениться на мне? – с едва заметной усмешкой спросила она. Да, если Кристиан хотел заполучить жену, которой можно вертеть как угодно, он наверняка уже понял, что с ней это не пройдет. Она не хотела вредничать специально, но понимала, что правила надо устанавливать еще на берегу. Она слишком много и тяжело работала, чтобы стать тем, кем она стала, чтобы сдать свои позиции без боя. Тем более ради мужчины.

– Я хочу сделать так, как будет лучше для ребенка.

– Как и я.

Что ж, если ради этого придется выйти замуж за Кристиана, значит, так тому и быть. Рокко всегда говорил, что Кристиан – человек слова. А значит, если она откажет ему, он не объявит о своем отцовстве раньше, чем ребенок появится на свет. Пресса раздует скандал, вываляет в грязи ее, Рокко… Разве Рокко заслужил это? Он достаточно настрадался из-за нее.

Но сильнее всего от слухов и сплетен пострадает ребенок. А этого Алессандра не хотела.

Нет, в этой ситуации замужество будет весьма практичным шагом.

– Как мы осуществим это все на практике? – спросила она, пытаясь оттянуть момент, когда ей придется вслух согласиться стать женой Кристиана.

– Каждый из нас по-прежнему будет жить собственной жизнью. – Он внимательно смотрел на нее. – Свадьба будет скромной. На публике мы будем демонстрировать единение, но при этом можем жить в разных комнатах и вообще сохранять независимость.

– На это я согласна, – кивнула Алессандра.

– Но в первую брачную ночь и во время медового месяца нам придется спать вместе. – Кристиан не сводил с нее взгляда. Как и Алессандра, он считал, что в их союзе не должно быть недоговоренностей. И если они не раскрывают души навстречу друг другу, то глаза у них обоих должны быть открыты.