Девять уроков - Кевин Алан Милн Страница 7

Влюбленность в гольф легкой не бывает; это всегда одержимость с первого взгляда.

Томас Босвелл [7]

7 января 1973 года. Уже очень поздно, но мне не уснуть, пока я не опишу события этого дня. Иначе я рискую проснуться наутро с мыслями о том, что произошедшее было не более чем сном. Если же это и правда сон… Да поможет Господь тому, кто решится меня разбудить!

Я уже писал о том, что все это время только и делал, что совершенствовал свои навыки в гольфе. Каждый день я пропадал на поле, рассчитывая стать полноправным членом Профессиональной ассоциации гольфистов. До сих пор я всеми силами пытался оградить себя от любых соблазнов, которые могли встать на моем пути. Однако сегодня мне встретился человек, сумевший зацепить меня за живое. Зовут это прекрасное искушение Джессалин Колл.

Она родом из Вермонта, но сейчас живет в Нью-Джерси, поскольку учится в Принстоне. Я не очень хорошо понял, чем именно она занимается. Знаю только, что это как-то связано с преломлением света. В Калифорнию она прибыла на три недели в числе прочих молодых ученых, съехавшихся сюда со всей страны. Очевидно, что ум и способности Джессалин ничуть не уступают ее потрясающей внешности!

Встретились мы случайно, в обувном магазине. Я искал новые кроссовки, а Джессалин пыталась определиться с теннисными туфлями. В момент, когда я положил на нее глаз, она методично изучала представленные Nike и Adidas модели, обсуждая с продавцом достоинства и недостатки каждой марки. Понятия не имею, что заставило меня подойти к ней. Я был как бабочка, летящая на огонь: хватило одного взгляда, чтобы сердце мое запылало!

– Идиллический свуш Nike лучше всего дополнит вашу незабываемую улыбку, – решился я помочь ей с выбором.

– Правда? – По ответной улыбке я понял, что ей пришелся по душе мой комплимент. – А что, если я нахмурюсь? И как я буду выглядеть тогда?

– Неужели ангелы хмурятся? – поспешил я с ответом. – В жизни не поверю!

Когда я наконец-то представился как Освальд Уитт, Джессалин неожиданно расхохоталась. Оказывается, так же звали ее отца, поэтому она наотрез отказалась обращаться ко мне, используя имя Освальд. Одно это сходство, заявила Джессалин, лишает меня надежд на ее расположение. Она поинтересовалась, откуда я родом, и я с гордостью сообщил, что всего лишь четыре месяца назад приехал в Америку из Лондона.

– Чудесно, – улыбнулась Джессалин. – Мне нравится, как это звучит. Я буду называть тебя Лондоном. Лондон Уитт! По-моему, неплохо. А тебе как?

Я заявил, что она может называть меня как угодно, если только согласится поужинать со мной завтра вечером в «Торри Пайнс». И она согласилась!

8 января 1973 года. Сегодня у нас с Джессалин было незабываемое свидание! Я объяснял ей особенности удара при игре в гольф, а она, в свою очередь, рассказала о том, каким образом притяжение луны способно повлиять на скорость клюшки. Эта крохотная, но все же измеримая разница зависит от стадий лунного цикла (ладно… готов признать, что понял все через два слова; но звучало это ОЧЕНЬ внушительно). Весь вечер Джессалин упорно называла меня Лондоном. Знаю, что опережаю события, но я бы ничуть не возражал, если бы она обращалась так ко мне каждый день, до конца моей жизни.