Боря + Лена = Л... - Вера и Марина Воробей Страница 7

Пока мадам Шустова говорила, Юра повесил куртку и пошел в комнату к Борьке.

Людмила Романовна проследила за ним взглядом и, подойдя к двери в ванную, стукнула в нее костяшкой пальца:

– Боря, к тебе Юра пришел. – Она приложила ухо к двери: – Ты слышишь?

Шум воды прекратился. Водопад внезапно иссяк.

– Да, слышу. Я сейчас. Скажи ему, чтобы у меня посидел.

– Уже. Не спеши и как следует вытри ноги. Помни о паркете.

Мадам Шустова отправилась в комнату сына, попутно заглянув в спальню – муж спал, раскинувшись на кровати. На своей кровати. Они давно уже спали в разных постелях.

– Юрочка, а можно, я у тебя спрошу, пока Бори нет.

– Можно.

– Ты, случайно, не знаешь, с какой девочкой он встречается? – Людмила Романовна всего лишь предположила, что дело дошло до встреч, и била наугад, но, как оказалось, без промаха.

– Почему не знаю. – Юрка фыркнул и пожал плечами. – Это у нас каждому известно. С Ленкой он встречается, с Серовой, из нашего класса.

– Да? – Мадам Шустова почувствовала некоторое облегчение: все же девочка ровесница и из одного класса, но, как она ни пыталась, как ни напрягала память, к сожалению, так и не смогла вспомнить эту Лену Серову. – А она хорошая девочка? – снова спросила Людмила Романовна.

– Обычная. Я вообще-то к ней не приглядывался, – почему-то раздраженно сказал Юра. – Мне эти шуры-муры, Людмила Романовна, по барабану. – Он виновато улыбнулся. – Я хотел сказать, без разницы.

В коридоре послышались шаги сына, и мадам Шустова приложила палец к губам.

– Тшш, пусть это будет нашим маленьким секретом, – предупредила она крайне вовремя, поскольку буквально через секунду распахнулась дверь, и в комнату вошел босой, вымытый с ног до головы Борька. Из одежды на нем было только полотенце, обернутое вокруг бедер.

– Здраво!

Борька взглянул на мать, и она заспешила по своим делам.

– Привет! – Юрка хмуро улыбнулся.

– Тебе чего не спится? – Борька чувствовал себя бодро после ванной. Юрка, напротив, был какой-то обеспокоенный, нервный.

– Я к тебе по делу. Тут это… – он замялся всего лишь на миг, – в общем, мне нужно травку раздобыть для одного друга. Не можешь помочь? У тебя вроде были тропинки протоптаны.

– Я их давно позабыл. Еще в прошлом году. Знаешь, как в песне поется, позарастали стежки-дорожки. И потом анаша, конечно, наркотик, но не марихуана и не снежок, а ты из меня чуть ли не дилера сделал. – Борька сел в кресло, затянув узел на полотенце потуже. Его глаза так и впились в Юркины зрачки. – Колись, для какого друга стараешься?

– Для друга, – упрямо повторил тот, кусая ногти. – Ты его не знаешь. Мы с ним в одной группе занимаемся.

Ясен пень, о какой группе речь. Юрка после Нового года увлекся восточными единоборствами – айкидо, кунг-фу там всякие.

– И ему, значит, понадобились психотропные средства для достижения спортивных побед? – иронично поинтересовался Борька.

– Он попросил. Я пообещал разузнать. – Юрка поморщился. – Я ему обязан, понимаешь?

– Понимаю, друг, и даже сочувствую, но ничем помочь не могу! – Борька развел руками, давая понять, что тема исчерпана.

– Ладно. На нет и суда нет.

Юрка рывком встал, Борька поднялся за ним, пошел провожать и, доверительно наклонившись к уху, сказал:

– Не лезь ты в этот гадюшник. Его проблемы, пусть сам мозги напрягает, впрочем, какие у него мозги, если он марихуаной балуется.

Спустя полчаса, сидя за кухонным столом, Борька наблюдал, как мать разрезает специальной лопаткой горячую лазанью и кладет мужчинам по большому куску на тарелки. Все это происходило в молчании, впрочем, как всегда. Отец жевал, скорее всего не чувствуя вкуса и не понимая, что ест.

Родители давно уже жили в параллельных мирах, хотя и в одной квартире. Любовь между ними, если и имела когда-то место, давно прошла. Общение продолжалось на уровне бытовых проблем. Борька знал, что отец периодически погуливает на стороне, да тот особенно и не скрывал своих измен. И мать тоже об этом знала, но упорно делала вид, что ничего не происходит. При этом отец был неизменно вежлив с женой, любил сына, и Борька был стопудово уверен, что отец никогда не бросит их ради другой женщины, а мать ни за что не разведется с ним. Похоже, что родителей устраивало такое положение вещей, и Борьке оставалось только смириться с этим видимым семейным благополучием, поскольку в пятнадцать лет сложно быть независимым. Однако для себя он давно решил, что если когда-нибудь женится, то ничего подобного в своей жизни не допустит. В его сознании давно сложился образ совсем другой семьи, где все тесно привязаны друг к другу, где старшие помогают младшим, а родители верны друг другу до гроба, потому что любят, а не живут вместе из чувства какого-то там долга или в силу привычки. И Ленка, он был уверен, так же думает, ведь у ее родителей была счастливая любовь, судя по фотографии.

Мать налила отцу кофе в чашку из тонкого фарфора. Он поблагодарил кивком головы, когда она добавила кусочек сахара в крепкий напиток.

Вчера, когда Борька обедал у Лены, такого сервиза на столе не было. И не могло быть. Живется ей не так кучеряво, как ему. Он это понимал, когда без приглашения заявился к ней в гости. Но вот чего он не ожидал, так это радушного тепла, которое буквально окутало его с ног до головы в этом доме. Там в тесной кухоньке за столом не молчали, как на похоронах. Там шутили, открыто говорили то, что думали, и не заставляли человека домысливать фразу или искать в ней двойной смысл.

«У нас здесь без церемоний!» – вспомнил Борька слова Ксении Матвеевны, а вслед за ними и обалденные щи с куриными потрошками. Кусок полуфабриката чуть не застрял в горле, и Борька поспешил запить его горячим кофе.

И ведь опять угораздило вляпаться со своим языком: сметанки, видите ли, ему захотелось, как у собственной бабушки. Ничего, больше он такой оплошности не допустит. Будет придерживаться правила: «Лучше лишний раз промолчать, чем что-то лишнее сказать». Внезапно его озарило – конфеты нужно будет купить, когда он за билетами пойдет, Ксении Матвеевне подарить. Катьке чипсов пакет принести или мороженое. А Лене розу на длинном стебле. Девчонки любят цветы. Борька заулыбался, оценив собственную сообразительность и изобретательность. Это он здорово придумал… Он представил себе ее удивление, когда Алена откроет дверь, а там он с розой или даже с тремя. Алена?.. Точно, он будет звать ее Алена, красиво и нежно…

– Ты можешь хотя бы за столом не думать о ней?! – Холодный голос матери резанул ухо и согнал с лица улыбку.

Борька ошарашенно взглянул на мать: мысли, что ли, она читать научилась? Этого еще не хватало при ее удушающей любви к единственному чаду. Но мать смотрела на отца, значит, этот вопрос относился к нему.

Отец тоже очнулся, неохотно вышел из летаргического сна.