Соблазнительное предложение - Дженнифер Хеймор Страница 7

– Но что я ему скажу? – прошептала Джейн, в ее карих глазах застыли озабоченность и тревога.

Эмма закрыла глаза, обдумывая различные оправдания своего отъезда: она уехала отдохнуть с мисс Делакорт, школьной подругой; бабушка позвала ее в Лидс, потому что заболела и хочет увидеться; она чувствует себя неважно и боится заразить домочадцев – не хочет, чтобы папа ослабел еще сильнее.

– Скажу ему правду, – решила Джейн. – Больше-то ничего не остается.

– Нет, – спокойно возразила Эмма. – Скажешь, что я уехала в Шотландию, помочь попавшей в беду подруге. – Однажды Генри сказал ей, что лучший способ соврать кому-нибудь – держаться как можно ближе к правде. – Скажешь, что я вернусь через несколько недель.

– Ты же знаешь, он спросит, кто тебя увез!

Эмма поджала губы.

– Скажешь ему… что это родня герцога Трента. А если он потребует подробностей – что ж, тебе придется соврать. – Потому что если Джейн расскажет отцу, что она уехала с мужчиной, ни к чему хорошему это не приведет. – Скажешь, это родственница герцога Трента.

Джейн ничего не ответила, приняв суровый, но смиренный вид. Выглядела она куда старше двадцати лет. Прошедшая весна должна была быть ее вторым сезоном. В прошлом году она получила пять предложений руки и сердца, в том числе от одного барона, и отказала всем.

Разумеется, в этом году денег на сезон у них уже не было. И теперь, когда они обнищали, Джейн говорила Эмме, что приняла бы любое из этих пяти, выпади ей такая возможность. Но, конечно, никто этих предложений не повторил. Больше на Эмму и Джейн внимания не обращали.

– Спасибо, Джейн. – Эмма поставила саквояж на пол, шагнула вперед и крепко обняла сестру. – Заботься о нем.

– Обязательно.

– Я найду способ вернуть папины деньги, – пообещала Эмма. – По крайней мере попытаюсь.

– Я знаю, – отозвалась Джейн. – Когда ты настроена так решительно, тебя ничто не остановит.

Люк с силой поморгал. В глаза как будто песку насыпали. Чувствовал он себя так, словно проспал не больше получаса, хотя, судя по яркому дневному свету, бившему в окно, было около полудня.

Его внимание привлекло какое-то слабое движение. Он приподнял с подушки голову, снова поморгал, и перед глазами проявилась женская фигура, облаченная в нечто черно-белое. Она сидела на единственном стуле в комнате, стоявшем в углу, и в упор смотрела на него с терпеливым выражением на прелестном лице.

– Вы одеты, – сказал он хриплым спросонья голосом. – Это недопустимо.

Золотисто-карие глаза дерзко встретили его взгляд, бровь приподнялась.

– В это время дня многие люди предпочитают быть в одежде. Я – одна из них.

Люк сомкнул веки и снова опустил голову на подушку. Губы его тронула улыбка.

Вчера вечером он получил подлинное удовольствие от ее общества, хотя она и стояла, как одеревеневшая, когда он ее целовал. Потом она сделала ему предложение, от которого он не смог отказаться – несмотря на ее требование не вступать с ней ни в какие отношения.

Вспомнив это, он громко хмыкнул.

Он не будет торопиться. Он не из тех, кто принуждает женщину. Не будет торопить события. Несмотря на то, что даже лежа тут, в неудобной кровати дешевой бристольской гостиницы, он хочет, чтобы она оказалась рядом с ним. Обнаженная.

Похоже, у него достаточно времени, чтобы преодолеть ее сопротивление. В конце концов, именно она настояла на путешествии вдвоем.

Люк открыл глаза и обнаружил, что она по-прежнему смотрит на него с тем непроницаемым выражением, от которого у него внутри все завязалось в узел, и хотелось только одного – разрушить стену ее обороны.

– Доброе утро, Эмма, – пробормотал он.

– Доброе утро, милорд.

– Люк.

Она почти улыбнулась:

– Люк. Вы в самом деле предпочитаете это? Наверняка вы больше привыкли к обращению «милорд».

Негромкий чувственный голос Эммы словно омыл его, и Люк почувствовал непреодолимое влечение к этой женщине.

– Мм. – Это все, что он сумел пробормотать. Чертовски верно, он предпочитает, чтобы его называли по имени, данном ему настоящей матерью. Все остальное – бутафория. И хотя обычно он спокойно разрешал женщинам называть его так, как им – черт побери! – захочется, по какой-то причине ему хотелось, чтобы Эмма звала его настоящим именем, даже если он и не может объяснить ей почему.

– Думаю, мне понравится называть вас Люком. Звать сына герцога именем, данным ему при крещении, это так дерзко. Всякий раз мне будет казаться, что я совершаю нечто исключительно порочное.

– Превосходно! Когда слова «порочно» и «дерзко» связаны с вами, они мне очень нравятся, – сказал Люк.

Она покачала головой, негромко засмеявшись.

Люк потянулся и спустил с кровати ноги. Он был в одной рубашке, но она вроде бы не возражала. «Очевидно, ей и раньше доводилось видеть встающих с постели полуодетых мужчин». Эта мысль не улучшила его настроения.

Эмма – сплошное противоречие. То она сурова, то она игрива. Флиртует с ним и тут же становится холодна. Интересно, что за мысли бродят в этой очаровательной головке?

Люк поднял валявшиеся на полу штаны, надел их, встал, потянулся и дернул шнур звонка, требуя принести воду. Потом повернулся к Эмме.

Она выглядела в точности, как вчера вечером, только сейчас была без белого чепца, но вроде бы в том же самом платье, причем безупречно выглаженном. Интересно, может, она просидела тут всю ночь? Мысль проскользнула мимолетно, но Люк наморщил лоб. Он смутно помнил, что она ушла как раз перед тем, как он разделся и измученный рухнул в постель. И снов никаких не видел. Спал как убитый, слава богу.

– А сколько времени?

– Начало первого, – ответила она.

Люк вздохнул и потер висок, пытаясь утишить зарождающуюся головную боль.

– Принести вам что-нибудь? Еду или питье?

– Нет, – отказался он, вспомнив, что уже позвонил. Еще не хватало, чтобы леди разыгрывала перед ним служанку! – Спасибо, – добавил Люк, спохватившись. Опустив руку, он перевел взгляд на нее. – Одному богу известно, сколько времени вы просидели тут, дожидаясь, пока я проснусь. Надо полагать, вы придумали план, но придется его отложить из-за того, что я встал так поздно?

Черт, она и вправду выглядит, как женщина, имеющая план, – такая аккуратная и спокойная. А у него в голове все путается, да еще он проспал полдня.

Эмма поджала губы. Такие восхитительные, полные губы. Ему тут же захотелось еще раз попробовать на вкус их спелую сладость.

– Ну, – медленно протянула она, – должна признать, что наблюдать за тем, как вы спите, оказалось не так уж трудно. Во сне вы выглядите весьма невинно.

«Он – невинно?» Люк хмыкнул, но она не обратила на это внимания.