Жасминовые сестры - Корина Боманн Страница 7

Мелани почувствовала аромат приправ и риса. Хотя Ханна и Мария бо́льшую часть своей жизни провели в Европе, они все же предпочитали готовить вьетнамскую еду, что Мелани всегда приветствовала.

Столовая была обставлена просто, но со вкусом. Единственным, что напоминало о прежних владельцах, были высокие зеркала, которые отражали лица сидящих друг напротив друга и зрительно делали эту комнату гораздо шире. Люстру, которая раньше висела посредине потолка, уже невозможно было спасти, и ее пришлось заменить более простой, но тем не менее элегантной лампой.

— Я тут подумала, как сделать твое пребывание у нас более интересным, — начала Ханна, опускаясь на свое место во главе стола, за которым запросто могли поместиться десять человек.

Мелани вопросительно подняла брови, усаживаясь слева от нее.

— Как ты отнесешься к тому, чтобы навести порядок у нас на чердаке? — спросила Ханна с хитрой улыбкой. — Там наверху стоит множество ящиков, и я уже не помню, что в них находится. Может быть, ты посмотришь, что там? Как видишь, я в данный момент не очень уверенно держусь на ногах, а у Марии своих забот хватает.

Эта просьба несколько удивила Мелани. Но, собственно, почему бы и не порыться в старых ящиках на чердаке?

— Да, с удовольствием. А что, по-твоему, там может быть?

— Пару лет назад я поставила на чердак несколько ящиков и сундуков из Сайгона и с тех пор больше не прикасалась к ним. В них всякая всячина: разные мелочи, ткань, одежда.

Мелани вспомнила, о чем бабушка так часто ей рассказывала. После того как закончилась война во Вьетнаме, Ханна и Мария отправились туда, чтобы оказывать помощь. После определенных трудностей, возникших с коммунистическими властями, им удалось построить во Вьетнаме небольшую текстильную фабрику и фирменный магазин. В первую очередь они брали на работу женщин, попавших в беду, чьи мужья погибли на войне или тех, кто ожидал внебрачного ребенка. Мать и дочь забирали проституток с улицы и давали им работу в швейной мастерской. Пусть даже их имена не появились ни в одном учебнике по истории, Ханна и Мария все же сделали очень много для того, чтобы помочь людям, особенно женщинам, в Сайгоне.

— У тебя есть какие-то планы по поводу вещей, хранящихся на чердаке, или же я просто должна выбросить оттуда хлам? — поинтересовалась Мелани.

Она не могла себе представить, чтобы ее прабабушка делала что-либо без причины. Эти вещи лежали на чердаке так давно, что Ханна гораздо раньше могла поинтересоваться, не хочет ли кто-нибудь навести там порядок.

— Ну, я уже некоторое время вынашиваю мысль о том, чтобы расширить нашу экспозицию. Здесь внизу есть еще одно свободное помещение. Может быть, ты найдешь на чердаке что-нибудь такое, что нам понадобится. Все остальное ты сможешь выбросить. — Ханна опять лукаво улыбнулась правнучке.

— Хорошо, я посмотрю, что там есть.

— Вот и прекрасно. Уверена, что ты откопаешь несколько сокровищ.

«И тебе пойдет на пользу это занятие», — казалось, говорили ее глаза. Помня о том, что Мелани не любила, когда ей сочувствовали, Ханна не сказала этого вслух, за что правнучка была ей очень благодарна.

В своей комнате девушка, пытаясь отвлечься, принялась распаковывать сумку. Украшенный розами шкаф был слишком большим для нескольких вещей, которые она привезла.

Выуживая из сумки зарядное устройство для мобильного телефона, Мелани случайно зацепила рукой стопку бумаги для писем, которая стала ее постоянной спутницей. Тонкие листки с отпечатанными на них синими цветочками она некоторое время назад получила в подарок от подруги, изготавливавшей свою собственную почтовую бумагу.

Поначалу Мелани не могла найти применение пачке маленьких листков и сложенных вручную конвертов. Отправляясь в поездки, она посылала либо электронные письма, либо почтовые открытки. Однако через месяц после аварии Мелани случайно обнаружила почтовый набор и сразу поняла, что с ним делать. Поскольку она не могла разговаривать с Робертом, то стала писать ему письма. Не каждый день, потому что в ее жизни случалось не так уж много нового. Она писала лишь тогда, когда больше не могла выдержать, когда боль и тоска становились такими сильными, что угрожали разорвать ее сердце.

Когда сумка опустела, Мелани подошла к окну. Парк мирно спал в лунном сиянии. Из темноты в чистое ночное небо вздымались деревья. Луна отражалась в озере.

Мелани охватила тоска. Вдруг она вспомнила о первом отпуске, который провела вместе с Робертом.

— Я могла бы остаться здесь навсегда, — сказала Мелани, глядя на Балтийское море, которое трудно было отличить от неба.

Свет солнца медленно исчезал за горизонтом, а вместе с ним — последние красные отблески на воде. В этом уголке пляжа они были совершенно одни. Где-то позади них из бара доносилась музыка, но гипнотический шум воды был сильнее.

— А ты не считаешь, что здесь, на пляже, не совсем удобно? — спросил Роберт, опуская ее с небес на землю. — Кроме того, тут довольно прохладно.

— Я не чувствую холода, — ответила Мелани и теснее прижалась к его телу, от которого, как ни странно, даже самой студеной зимой исходило притягательное тепло. — Я также не считаю, что хотела бы целую ночь гулять по пляжу. Я, скорее, имела в виду, что прекрасно было бы жить у моря.

Роберт поцеловал ее в макушку:

— В этом ты права, это действительно было бы неплохо. Но тогда нам вдвоем пришлось бы искать другую работу.

— Ты как журналист мог бы работать везде, не так ли? — ответила Мелани. — Я как фотограф тоже.

— Да, но дорога к моему агентству была бы ужасной. Тебе же надо часто бывать в аэропорту, а отсюда даже до Гамбурга очень далеко.

— Но это не значит, что мы не смогли бы преодолеть эти трудности. Ну и что тут такого, если бы ты сменил работу и перешел в местную редакцию, а я бы выставляла свои фотографии здесь, в витрине для фотохудожников? Мы, правда, не купались бы в деньгах, но на жизнь нам хватило бы.

— Эй, а ты понимаешь, что мы сейчас строим планы на будущее? — спросил он, широко улыбаясь.

— Да, я это прекрасно понимаю. — Мелани посмотрела на него.

В угасающем вечернем свете были видны лишь контуры лица Роберта, но она уже знала каждую его черту: красиво очерченные брови, мягкие губы, длинный нос и темные глаза с густыми ресницами, которые были слегка похожи на женские.

— У меня такое чувство, что у нас с тобой общее будущее. Не так ли?

Роберт притянул ее к себе и поцеловал.

— Как по мне, у нас с тобой впереди целая вечность, — сказал он, крепко держа ее в своих объятиях до тех пор, пока темнота не окутала их.

Когда эта картина исчезла вдали, Мелани заметила, что ее щеки стали мокрыми от слез. На какое-то время она поверила, будто снова находится там, у моря, однако теперь поняла, что это было не море, а озеро, над которым беззвучно летало несколько ночных птиц. Слезы все еще катились по щекам, и Мелани не хотелось сдерживать их. Она отвернулась от окна, легла в постель и крепко прижала к себе подушку. Мысли девушки унеслись к маленькой больничной палате, в которой пищали и жужжали аппараты, стараясь сохранить Роберту жизнь. Затем из горла Мелани вырвался всхлип, и это принесло ей облегчение.