Одиночество вдвоем - Файона Гибсон Страница 7

У Элайзы прекрасная, длинная, как свеча, и нежная, бархатистая шея, которую она постоянно смазывает специальным кремом, содержащим минеральные масла из Мертвого моря. Она покупает две большие банки сразу: одну берет домой, другую оставляет в ящике своего рабочего стола.

Элайза ведет рубрику женской моды в журнале. В ее работе есть две обязанности: убедить своих читателей в необходимости выложить несколько сот фунтов стерлингов за простой серый джемпер и съездить в экзотические места «за светом». Большая часть модельных фотосъемок сопряжена с поездками в более солнечные климатические страны. Иногда ей приходится посещать и холодные места и заставлять фотомоделей совершать рискованные прогулки по снегу в одних сандалиях. По-видимому, свет в парке, раскинутом вокруг офиса, недостаточно для нее ярок. Во время этих заграничных поездок главная задача Элайзы заключается в том, чтобы выражать сочувствие фотомоделям, когда они жалуются на жару или холод, и подкупать коренных жителей, чтобы они находились поблизости для создания неповторимости местного колорита.

Бен спал, а я, чтобы отвлечься от мысли, стоит ли чистить противень из нержавеющей стати, который Джонатан уже и так отполировал, пыталась представить, как Элайза сейчас где-нибудь в Лапландии орет: «Привести сюда племя Хопи!» И тогда кучка обозленной местной труппы, участвующая в киносъемках, изумится, почему эта худая, сердитая девушка стоит на горе в кремовом платье, украшенном бисером и стеклярусом.

До рождения Бена я работала в журнале «Лаки». На его тонких страницах помещались фотографии «настоящих» людей (т. е. не падающих духом людей). Они рассказывают наводящие ужас правдивые истории: семья возвращается домой после игры в лотерею «бинго», а вместо дома находит одни тлеющие головешки. Чейз, мой издатель, любил неожиданные повороты. Теоретически происходит следующее: женщина, чей дом сгорел дотла, достает из своей сумки выигрышный лотерейный билет, который, к счастью, она взяла с собой на «бинго». Он называл подобные истории «торжеством над трагедией» и говорил, что, как бы плохо до сих пор ни складывались ваши дела, они дают надежду на то, что и в вашей жизни может произойти что-нибудь прекрасное.

Чейз лгал. Журнал «Лаки» пользовался успехом, так как навязывал вам мысль, что ваша жизнь, возможно, не такая уж и плохая. По крайней мере, вас не преследовали за вашу любовь и не заставляли жить в лачугах. Короче — если вы наливаете себе чай и радуетесь тому, что ваш муж бросил вас ради девятнадцатилетней няни, а в туалете что-то зловеще бьет ключом, но с вами не случилось чего-нибудь похуже — вы можете работать в «Лаки».

На пятый день наших с Беном прогулок, совершаемых от квартиры к парку и обратно, у дверей квартиры останавливается такси. Изящный зад Элайзы слегка виляет, когда она нагибается, чтобы расплатиться с водителем.

— Можно мне получить квитанцию? Вас устроит пятнадцать фунтов стерлингов? — спрашивает она.

Элайза привезла подарок Бену: черного мягкого плюшевого мишку, у которого отсутствуют характерные для мордочки детали или какие-либо привлекающие ребенка украшения, кроме ленточки с маркой фирмы-производителя «Луи Вуиттон», крепко завязанной вокруг шеи медвежонка. От него исходил аромат душистого цветочного мыла. Я, конечно, подозревала, что этот подарок сотрудников ее рекламного отдела пролежал у Элайзы в ящике комода целую вечность.

— Спасибо, Бену он понравится.

Бен лежит на спине под ярко-красочной пластмассовой конструкцией, именуемой «аркой для двигательной активности». Джонатан сначала недовольно поморщился, когда увидел ее, а потом купил, решив, что крики ребенка и жуткий гвалт происходят из-за нашей бесцветной гостиной. Арка для двигательной активности оказалась отличным приобретением: Бен часто смотрит счастливым и пристальным взглядом на болтающиеся пластмассовые шары. Я кладу плюшевого мишку от Луи Вуиттон рядом с ним. От удовольствия он пускает слюни.

— Как самочувствие? — спрашивает Элайза.

— Прекрасное.

Она внимательно смотрит на меня. На ее ресницах следы старой туши.

— У тебя действительно все в порядке? — теперь ее голос звучит мягче. — Ты выглядишь…

— Просто я еще не совсем привыкла.

Она садится на диван, ставя каблуки бирюзового цвета на желтовато-коричневый замшевый коврик. Ее туфли начищены до блеска.

— У меня намечалась встреча, — вздыхает она, — но я незаметно улизнула, чтобы увидеться с тобой. У тебя был такой вялый голос.

Я знаю, о какой «встрече» идет речь: фланирование по офисам рекламного отдела издательства журнала мод, чтобы выбрать пояс или колье. Для деловых встреч она тщательно, с феном, гладко причесывает волосы, а для съемок надевает юбку с косым краем.

— Возможно, я тогда просто устала. Была немного не в настроении, вот и все, — говорю я, стараясь выглядеть бодрой.

— Ты проводишь слишком много времени дома. Днем все кажется немного странным, не так ли? Вокруг люди, но их поступки бесцельны. Просто жутко.

Мне страшно захотелось, чтобы неожиданно зазвонил телефон или кто-нибудь ворвался в квартиру с букетом цветов — принести запоздалые поздравления.

— Когда ты занята на работе, то не думаешь о людях, с которыми сталкиваешься днем, когда идешь в магазин или подравниваешь живую изгородь… — продолжает Элайза.

— Мне не надо подравнивать живую изгородь, — резко перебиваю я. — Этим занимается Джонатан.

— Так чем же ты занимаешься целыми днями?

— Встречаюсь с людьми. Завожу новых друзей.

— Ты имеешь в виду «утренний кофе» и подобную чепуху!