Леди и Лев - Синтия Кирк Страница 7

Ева устроила свою головку у него на груди и подчеркнуто вздохнула.

– Мне надо было остаться в лагере еще ненадолго, – произнес Дилан спустя мгновение. – Дождаться по крайней мере, пока миссис Фэрчайлд проснется.

– Хватит об этой пьяной англичанке! – В нежном голоске Евы слышалось раздражение.

– Он был в таком жутком настроении. Может, он даже побил ее после моего отъезда…

Ева оттолкнула его от себя.

– Ну и что из того, если бы и побил?

– Мужчина, который способен ударить женщину, – это не мужчина. Не представляю, как можно до этого опуститься. – Дилан покачал головой. – Хотя она кажется достаточно самоуверенной, чтобы принять вызов свирепого алжирского пирата. И выйти победительницей в схватке.

– О Господи! Можно подумать, что эта англичанка – ваша повелительница! – Хорошенькие глазки Евы превратились в узкие щелочки. – Вам надо было отправиться в круиз по Нилу с ней, а не со мной!

«Может быть, так и надо было сделать», – подумал он. Шарлотта Фэрчайлд не была похожа на других женщин, которые встречались в его жизни. Наверное, она не легла бы с ним в постель с такой же готовностью, как эта мадемуазель. Но Дилан догадывался, что каждое мгновение в ее обществе было бы непредсказуемым и восхитительным. Впервые за много лет женщина разбудила в нем интерес, а не просто плотское желание.

– Ева, вы же знаете, я вас обожаю. – Он погладил ее плечи.

Она оттолкнула его и встала:

– Вы играете со мной. И не слишком талантливо. Прежде чем он успел ее остановить, Ева засеменила по палубе, толкнув по пути стюарда, который выронил поднос с фруктами. Дилан услышал, как хлопнула дверь ее каюты. Этот звук разбудил зеленую ящерицу, дремавшую под одним из кресел.

Сначала он хотел было пойти за ней, сказать ей несколько милых лживых утешений. Но вместо этого подошел к поручням и уставился невидящим взором на роскошные берега, мимо которых проплывало их суденышко. Стая фламинго внезапно поднялась из-за борта, распластанные крылья птиц промелькнули всего в нескольких футах от его лица. Но он ничего этого не замечал.

Ничто, казалось, не интересовало его в последнее время. Ни французская актриса, ни ирландское виски, ни даже возможность поохотиться на носорогов в дебрях Абиссинии. Ему исполнился тридцать один год, совсем немного, но он успел почувствовать пресыщение и утомление от жизни.

Но он боялся, что уже перешагнул тот возраст, когда жизнь можно заполнять одной лишь игрой. Он играл с женщинами, играл роль ученого. Но никогда не пытался стать настоящим ученым. Наверное, ему все слишком легко давалось. Способность к языкам у него была от рождения. В Египте обнаружилось его сверхъестественное умение точно определять, где именно под слоем песка лежит древняя гробница. И конечно, он умел очаровывать даже самых блестящих и порядочных женщин.

Нельзя сказать, что он интересовался исключительно порядочными женщинами. По крайней мере до тех пор, пока ему не встретилась Шарлотта Фэрчайлд. Должно быть, с возрастом в нем что-то изменилось.

Египет и вся археология тоже изрядно изменились. Теперь для всех, кто занимался раскопками, ввели жесткие правила, а в Каире целый штат чиновников следил за тем, как их соблюдают. Сейчас уже нельзя отправиться в пустыню и безнаказанно подорвать динамитом храм, чей возраст насчитывает четыре тысячи лет, только потому, что, возможно, там может быть закопано золото. Да он и не жалеет, что старые методы отмирают. И сам он за прошедшие десять лет разрушил больше, чем надо было бы. Сидящий внутри его ученый сожалел об утратах. Если уж говорить откровенно, он не хотел бы, чтобы его помнили лишь благодаря томику эротической поэзии, разграбленным раскопкам и множеству скандальных приключений.

Так почему же, когда у него в руках была возможность продолжить знаменитые раскопки покойного сэра Реджинальда Грейнджера, он так легко упустил ее?

– Эта барышня захотела остаться в Египте, – пробормотал Дилан.

Он пытался убедить себя, что именно поэтому он с такой легкостью отказался от Долины Амона. Или он просто ищет причину, чтобы вернуться туда?

Сейчас уже слишком поздно. Все, что ему оставалось, – это надеяться, что Шарлотта Фэрчайлд и в самом деле такая же сильная и бесстрашная, какой кажется. Проклятие! У него и так уже много чего лежит на совести. Не хватало еще казнить себя из-за этой ненормальной англичанки. Но все же он знал, что если из-за его решения относительно тех раскопок с дочерью сэра Реджинальда что-нибудь случится, он никогда себе этого не простит.

Лодка медленно развернулась к югу, и он оглянулся назад. Он чувствовал себя трусом, неопытным мальчишкой, который боится взять на себя ответственность. Будь он взрослым мужчиной, он должен был бы сделать все возможное, чтобы заверить миссис Фэрчайлд, что в его руках участок будет в полной сохранности. Ему надо было разогнать ее страхи и оставаться с ней, пока не стало бы ясно, что ни разъяренный муж, ни жаркое пустынное солнце не причинят ей никакого вреда.

А вместо этого он сейчас плывет по Нилу с женщиной, которая ему всего лишь симпатична. А та, которая тронула его сердце, осталась в пустыне. Дилан был явно недоволен собой. Впрочем, это было его обычное состояние. Если бы только он мог придумать, как придать смысл своей бестолковой жизни!

Может быть, для этого ему не хватает амулета миссис Фэрчайлд?

С тех пор как умер отец, вряд ли у Шарлотты была более плохая неделя из прожитых ею в Египте. Каждый день грозил преподнести им новые бедствия. Вчера загорелась палатка, в которой хранились инструменты, позавчера один из рабочих порезал ногу зазубриной на вскрытой крышке саркофага.

А сегодня среди рабочих начались беспорядки. У входа в недавно откопанную гробницу нашли спящего котенка. Суеверные рабочие посчитали это дурным предзнаменованием. Все это вносило нервозность в жизнь лагеря.

Сидя в палатке, она слушала, как Йен спорит с прорабом:

– Мне наплевать на все ваши идиотские приметы, Ахмед. Это просто-напросто глупый котенок. Они стаями бегают по пустыне. Их и в Каире целые сотни. Сегодня днем мне необходимо проникнуть в гробницу вместе с тремя рабочими. Эта кошка ничего не значит. У нас и раньше на раскопках бывали кошки.

– Но они не лежали у входа в гробницу. – Голос старшего мастера звучал еще более зловеще, чем обычно. – Эта гробница находится под защитой богини Бастет, и мы чуть не осквернили ее своим нечестивым присутствием. Богиня послала одного из своих подданных прогнать нас прочь. Никто не сможет войти в гробницу, если на ней лежит заклятие богини. – Он помолчал. – В том числе и я, мистер Фэрчайлд.

Готовясь к битве, Шарлотта сосредоточенно завязывала ленты шляпы от солнца. Она не хотела все утро сидеть в душной палатке, хотя еще меньше ее привлекала перспектива столкнуться снаружи с черным юмором Йена.

Когда она наконец вышла, муж бросил в ее сторону разъяренный взгляд, в котором она без труда прочитала запрет. Шарлотта вздохнула. Да, видно, опять ей сегодня предстоит день, полный бесконечных обвинений.