Верное сердце - Саманта Джеймс Страница 7

– Мне остается лишь молить Бога о том, чтобы никогда не пришлось пожалеть о своем решении.

Джиллиан в отчаянии склонилась над раненым, и сердце ее забилось от беспокойства, ибо он оставался таким безмолвным, таким неподвижным… Страх нахлынул на нее удушливой волной. Боже правый, неужели он в конце концов умер?

Девушка быстро склонилась к его широкой груди. Ах, он все еще жив! Она слышала медленное, ровное биение сердца. Струйки воды стекали с висков на подушку под головой. То, что осталось от его одежды, промокло насквозь. Если он и дальше будет оставаться в этих лохмотьях, решила она, то, чего доброго, ему станет еще хуже.

Без долгих раздумий ее руки потянулись к его телу. В лихорадочной спешке она развязала шнуровку на его тунике и распахнула ее, открыв взору широкую грудь, после чего осторожно сняла ее – сначала с одного плеча, затем с другого и, наконец, через голову. За туникой последовали сапоги и порванные в клочья шоссы, затем после некоторой заминки ее пальцы добрались до его белья. По крайней мере оно не пострадало во время кораблекрушения. И вот он лежит перед ней совершенно обнаженный. Сейчас было не время для ложной стыдливости – ни для Джиллиан, ни тем более для пациента. Она лишний раз убедилась в этом, внимательно осмотрев его с ног до головы, отметив про себя широкую грудь с курчавой темной порослью, длинные мускулистые ноги… и неопровержимое доказательство того, что он был в полном смысле слова мужчиной.

Она невольно отвела глаза. Внешне тут все выглядело в порядке… хотя, по правде говоря, трудно сказать.

Ну а теперь его нужно было перевернуть на другую сторону.

Пыхтя и напрягаясь изо всех сил, она попыталась приподнять его, чтобы перевернуть на живот – однако безуспешно. Отбросив назад непокорный локон, она в порыве досады раскачивалась взад и вперед. Господи, до чего же он тяжелый! Не то чтобы сама она была слабой. Несмотря на невысокий рост, она отнюдь не выглядела хрупкой. Живя в этой глуши, она привыкла к тяжелому труду. Ей приходилось носить себе воду из колодца и таскать дрова для растопки – пришлось научиться этому здесь. Нет, просто этот человек оказался для нее слишком большим!

Джиллиан прищурилась и склонила голову набок. Наконец, собравшись с силами, она приподняла его плечо и окинула взглядом верхнюю часть его тела, насколько она была в состоянии это сделать. А теперь к нижней части. Прикусив губу, Джиллиан положила руку на костлявый край его бедра и сделала глубокий вдох. Щеки ее вспыхнули густым румянцем, несмотря на то что она намеренно старалась не видеть эту часть. Робко обхватив пальцами одну обнаженную ногу, она слегка приподняла ее. По крайней мере таким способом ей удастся выявить хотя бы видимые повреждения.

Со стороны могло показаться, что на его теле живого места не осталось. Она вобрала в грудь побольше воздуха. На затылке у него виднелась огромная шишка, кожа отекла и распухла, рассеченная рваной раной с неровными краями. По-видимому, он получил во время крушения страшный удар по голове. Лицо его покрывали синяки и царапины, все тело в шрамах и порезах. Но хуже всего был содранный кусок кожи на боку, начинавшийся под левой рукой и доходивший до самой талии. Лишенная кожи плоть кровоточила. Когда корабль налетел на скалы, человек скорее всего был выброшен за борт. Находился ли он тогда в. сознании? Если да, то какой же мукой должно было стать для него прикосновение соленой морской воды к его ранам! Можно было подумать, что его избили дубинкой: на нем нельзя было найти почти ни одного дюйма, который не выглядел бы истерзанным и опухшим. Его правое колено кровоточило. Сердце в груди Джиллиан болезненно сжалось. Если даже он выживет, сможет ли снова ходить?

Увы, от правды никуда не денешься. Она не была целительницей и ничего не знала ни о бальзамах, ни о настойках. Правда, она часто помогала женщинам в замке Уэстербрук, когда кто-нибудь из людей ее отца получал царапину, и знала, что раны следовало держать в чистоте и не допускать попадания в них грязи. Но ей никогда не приходилось видеть что-либо похожее на те раны, которые получил этот несчастный, и это были лишь внешние повреждения.

Не глупо ли она поступила, надеясь спасти ему жизнь? Возможно. И тем не менее, едва эта мысль мелькнула у нее в голове, подобно погребальному звону, иное чувство родилось в ее душе. Она не могла позволить себе сдаться. Он не мог позволить себе сдаться.

Джиллиан тут же вскочила на ноги и бросилась к колодцу на вершине холма. В спешке она оступилась и чуть было не покатилась вниз по покрытой мхом тропинке. Быстро опустила кожаное ведро в колодец. Когда она подняла его и ухватилась за кожаную ручку, пальцы ее дрожали так, что вода полилась через край.

– Спокойнее, Джиллиан, – укорила она себя сурово. – Тебе нельзя терять самообладание, иначе ты ничем не сможешь ему помочь.

Этот упрек еще не раз звучал в ее душе, пока она возвращалась в хижину, грела воду и искала чистые тряпки. Это было все, что она могла для него сделать – ни больше ни меньше. Даже если он окажется ей не по силам, ее слова, обращенные к брату Болдрику, были правдой. Если она ему не поможет – или хотя бы не попытается помочь, – он наверняка умрет.

Пальцы ее легко и быстро скользили по его телу, а глаза между тем были прикованы к его лицу, выискивая малейшие признаки жизни. Но увы, ничего не изменилось, хотя она была бы этому только рада. Если она и причинила ему боль, он ничем этого не показал. Даже когда она принялась смывать песок и грязь с открытых ран па его боку и правом колене – ах, до чего же оно оказалось неподатливым! – ее пациент даже не поморщился. Пока он лежал так без движения, она достала целебную мазь, которую раздобыл для нее брат Болдрик, когда в дороге она порезала себе ногу, и принялась втирать ее в поврежденные места. Что-то шевельнулось в ее душе, когда она закончила обмывать его и наложила повязку на искалеченное колено. Боже правый, и как только Болдрик мог даже в мыслях допустить, что этот человек способен причинить ей вред! Он был совсем беспомощен.

Отложив в сторону тряпки, она снова вернулась к раненому. Странное чувство комком встало у нес в горле. Только сейчас она осознала в полной мере, что сделала… Какая-то часть ее существа пришла в ужас. Подумать только, у нее хватило дерзости его раздеть… прикоснуться к нему… совершенно обнаженному! Хотя Джиллиан была еще молодой девушкой, абсолютно несведущей во всем, что касалось противоположного пола, она почему-то не находила это зрелище неприятным. Скорее напротив, ибо невозможно было отрицать, что он являлся во всех отношениях могучим мужчиной. Она признала, пусть и запоздало, то, что не успела заметить раньше. Несмотря на бледность, его крупное тело почти полностью заполняло собой узкое ложе, а худые, но мускулистые плечи своей шириной заслоняли от ее взора тюфяк. И она чувствовала пальцами его тугие, упругие мышцы. Да, подумала она про себя смутно, при других обстоятельствах он наверняка производил бы впечатление человека незаурядной силы.

Джиллиан поспешно нащупала грубую простыню у его лодыжек, откинув ее и заменив чистым полотенцем. Волосы его уже начали сохнуть, густые и темные, как полуночное небо. Сама того не желая, Джиллиан прикусила губу и сочувственно коснулась щеки незнакомца. В уме у нее роилось множество вопросов.