Бунтующая Анжелика - Анн Голон Страница 7

.

Со времени приезда в замок она мечтала встретиться с ним. Еще совсем больная, голосом, прерывающимся от изнеможения, она продиктовала мэтру Молину письмо к своему брату, преподобному отцу де Сансе. Она не знала, что это послание возбудило подозрительность Монтадура. Поскольку особой грамотностью капитан не отличался, он заставил интенданта прочитать его вслух, а затем, убоявшись ответственности, отослал к де Марильяку. Тем не менее письмо дошло до адресата, поскольку Анжелика получила наконец ответ от иезуита.

Она узнала из него, что де Сансе получил приказ короля оставить молодого Флоримона де Морана в коллеже до тех пор, пока Его Величество не соблаговолит вернуть его матери. Преподобный отец де Сансе одобряет намерения августейшего монарха, заботящегося о наималейшем из своих подданных. Действительно, Флоримон ничего не выиграл бы от близости к женщине, чье поведение изобличает столь вздорный нрав. Ей надлежит доказать свое раскаянье и вернуть расположение государя. Она сможет увидеть сына лишь тогда, когда перестанет служить удручающим примером возмутительного и легкомысленного образа жизни. К тому же коллеж — лучшее место для ребенка, вошедшего в отроческие лета. Его дядя признавал за ним большие способности к учению, но находил, что мальчик ленив, скрытен вопреки видимой искренности манер и, говоря откровенно, вызывает разочарование. Однако, если действовать с должной настойчивостью, из него можно воспитать хорошего офицера.

Реймон де Сансе заканчивал письмо туманно-пророческими словами, отдававшими изрядной горечью. Он устал, говорилось там, нести на своих плечах груз ошибок его братьев и сестер и спасать тем самым честь рода Сансе де Монтелу, уберегая семью от монаршей немилости. Близок час, когда терпение двора истощится, и беды посыплются на его собственную голову. И это — несмотря на всю его безграничную верность престолу! Но как не навлечь на себя недовольство Его Величества, если многие годы приходится вступаться за недостойных, чье упорство в заблуждении поистине ошеломляет. Неужели суровых уроков, полученных Анжеликой, все еще недостаточно, чтобы умерить ее спесь? А ведь он многократно предостерегал ее, равно как и Гонтрана, Дени, Альбера!.. Увы, неблагодарные пренебрегли его предупреждениями и укорами… Голос их дикарской, неукротимой крови заглушал его тихие речи. Но придет день, когда он перестанет словом и делом оберегать их от гибели…

Этот ответ возмутил Анжелику более всего остального. Итак, у нее отбирали Флоримона. Какая низость! Флоримон, сирота, принадлежал ей, и никому другому. Ей он был спутником и другом, единственным живым свидетельством погибшей любви. Флоримон и Кантор, два ее первых сына, стали ей особенно близки за время ее скитаний по Средиземноморью.

Ей казалось, что она вновь завоевала любовь Кантора в своих безумных поисках, разделив тайные мечты маленького пажа. Он, мертвый, и она, попавшая в ту же ловушку, — они стали немного сообщниками. Теперь она не столь мучительно ощущала его отсутствие, его «исчезновение». Но сейчас она нуждалась во Флоримоне, старшем, в облике которого для нее оживали начавшие стираться в памяти черты того, исчезнувшего лица.

В бессильной ярости она перечитала письмо. И тут ее внимание привлекли жалобы брата. Любопытно: почему он негодует на все семейство вместо того, чтобы, как обычно, обвинить в общих бедах ее, Анжелику? С детства во всех катастрофах была виновата она, а теперь он употреблял множественное число. Она задумалась. В памяти всплыла королевская фраза, услышанная из уст де Марильяка: «Строптивость семейства, многие члены которого меня глубоко оскорбили…» Или что-то в этом роде. Она не смогла припомнить фразу в точности, право же, в ту минуту ей было не до подробностей. Только теперь, сопоставляя те слова с пассажем из письма Реймона, она спросила себя, нет ли в нем намека на некое неизвестное ей обстоятельство. Ее размышления прервал лакей, объявив, что барон де Сансе де Монтелу желает ее видеть.