Однажды в нашем городе - Ронда Грей Страница 7

— Вот так проходит земная слава, — философски заметил Ник.

Голос его звучал так же, как тогда. Такой же густой и глубокий. И тон тот же: надменный, высокомерный.

— Знаете ли, — продолжал он, и от его тона по спине у нее забегали мурашки, — я даже рад видеть вас в коленопреклоненном положении. Оно вам очень подходит, вы выглядите еще соблазнительнее. Наверное, это звучит смешно, но я никогда раньше не причислял мокрую рубашку и старые джинсы к обольстительным нарядам. Вынужден признать свою ошибку.

Его холодный взгляд путешествовал по насквозь вымокшей тенниске. Влажная ткань прилипла к телу, обозначая во всех подробностях округлые груди. Соски под взглядом Николаса напряглись, наполнились тягучей болью; низ живота заныл, по телу разлилась горячая волна. В глазах мужчины вспыхнул огонь, они почернели от желания, он медленно провел кончиком языка по губам, провоцируя своим плотоядным видом.

Вспомни, как он с тобой обошелся! — услышала Элен внутренний голос.

— Какого дьявола вы тут делаете? — спросила она, яростно выжимая тряпку.

— Пожалуй, на этот вопрос больше прав у меня, не так ли? Неужели наша экономика зашла в такой тупик, что преуспевающие банковские работники вынуждены искать любой приработок, не чураясь самой грязной работы?

— Моя мать, к моему великому сожалению, работает в этом доме, — ледяным тоном перебила его Элен. — Бог знает, для чего ей это нужно, но я не позволю вам ее оскорблять!

— У меня и в мыслях не было оскорблять миссис Нортон. Я ее и люблю, и уважаю, — он прищурился, — чего не могу сказать о вас, моя милая. Что ты замышляешь? Зачем ты пробралась в этот дом? Хочешь еще раз попытаться испортить Ричарду жизнь?

Девушка недоуменно уставилась на него. Как же плохо у Ника с памятью!

— Да вы с ума сошли! О чем вы говорите?!

— Я говорю о мотивах твоего пребывания в нашем доме.

— О моих мотивах? Боюсь, Николас, у вас не все в порядке с головой!

— Вижу, мне придется кое-что прояснить, — более миролюбиво ответил он. — Мой брат возвращается из Америки, куда уехал после того, как ты послала его к черту, и везет с собой невесту. Скоро он будет здесь, и кого встретит в доме? Тебя! Снова тебя! Естественно, возникает вопрос: зачем тебе это нужно? Хочешь его вернуть? Или тобой движет нездоровое любопытство? Ты снова хочешь прельстить его своим маленьким горячим тельцем?!

— Ты рехнулся, — процедила она сквозь зубы. — Освежи свою память! Не ты ли настоял на том, чтобы мы расстались с Ричардом?

— Ты так считаешь? — усмехнулся он. — Да если бы ты его хоть чуть-чуть любила, ты послала бы меня к чертям со всеми моими угрозами и предложениями, и я, честно говоря, ждал именно этого.

Элен подозрительно прищурилась.

— Не хочешь ли ты сказать, что блефовал? Это была проверка на прочность? Решил узнать, гожусь ли я твоему братцу в жены?

Николас вежливо кивнул.

— Назови это проверкой, если хочешь. Когда довольно взбалмошный молодой человек, готовящийся вот-вот унаследовать солидный капитал, ну, к примеру, Ричард, объявляет, что хочет жениться, не лишним было проверить на прочность обоих партнеров.

Просто поразительно! Да он мыслит, как перекупщик на восточной барахолке. Ей осталось только руками развести.

— А миссис Палмерс знала о ваших действиях, об этом маленьком варварском эксперименте?

Николас сморщил нос, как будто Элен сказала глупость, недостойную его внимания. Ничего не ответив на заданный вопрос, он продолжал:

— Я уже сказал, что ожидал получить резкий отпор, однако вместо этого мне пришлось расстаться с довольно крупной суммой, которую ты забрала у меня вот этой самой маленькой, но алчной ручкой. Но деньги — пустяк по сравнению с тем, чем ты готова была расплатиться. Все было так, Элен? — насмешливо спросил он.

Девушка вспыхнула. Только такой извращенный тип, как Николас Палмерс, мог получать удовольствие из подобного рода воспоминаний.

Он подошел к ней чуть ближе, и она инстинктивно напряглась, гордо вскинув голову.

— Так на что ты потратила деньги? Согласись, это был самый легкий заработок в твоей жизни, или я не прав? Признайся, Элен! — Он злорадно рассмеялся. — Когда ты стоишь передо мной, такая красивая, такая недоступная, может показаться, что у тебя в жилах ледяная вода, а не горячая кровь. Но я знаю, стоит мне только прикоснуться к тебе, и твоя неприступность исчезнет. Ты вся загоришься, не так ли? Скажи мне, Элен, все мужчины так на тебя действуют или я — исключение? Наверное, такой темперамент осложняет жизнь?

Она все еще улыбалась, но сердце уже стучало метрономом, отсчитывая последние мгновения существования ее ледяной маски.

— Боюсь, у вас несколько преувеличенное мнение о своих возможностях, — произнесла она как можно спокойнее.

Он улыбнулся краешком губ.

— Ты так думаешь? Может быть, ты и права, но в твоем случае я вряд ли ошибся. Это легко можно проверить.

Элен видела голодный блеск в его глазах, намерения его были столь очевидны, что ей оставалось только воскликнуть:

— Не смей!

Не обращая внимания на ее слова, он подошел к ней вплотную.

— Но и ты меня хочешь, Элен. Мы оба это знаем. Ты ненавидишь меня, но хочешь…

Николас прижал ее к себе — не грубо, но и не нежно.

— Если ты сделаешь еще хоть что-нибудь, я закричу, закричу изо всех сил.

Но она не закричала. И не сделала ни одного движения, чтобы оказать сопротивление или хотя бы создать видимость защиты. В ней не было больше ни гордости, ни стремления дать отпор. Снова, как и в первый раз, ее захлестнуло чувство, уносящее прочь силы и волю, оставляющее в душе лишь странный коктейль из желания и боли, возникшей от безысходности, от полной неспособности противостоять этому желанию. И снова, как и тогда, она приоткрыла рот для поцелуя.

Почувствовав под пальцами его широкую спину, Элен застонала. Ей захотелось прижать его к себе так, чтобы их тела слились воедино, чтобы раствориться в нем…

— Девочка моя, — возбужденно шептал он у самых ее губ, — покажи мне, покажи, как ты меня хочешь…

Элен не понимала, чего он ждет от нее. Она действовала по наитию, так, как велел ей инстинкт, возвращая ему поцелуи с жаром, о существовании которого даже не догадывалась. Она не осознавала, что делает. Разум молчал. Говорили чувства.