Мстительный любовник - Селина Дрейк Страница 7

— Я рад этому, Дорис.

Он поправил сползшие очки. Этот жест всегда давал ему нужную паузу для правильного подбора слов.

— Я очень рад, — повторил он снова с нажимом. — Тебе уже пора выходить из заточения, но, умоляю, пусть это не будет Брюс! Я люблю его, он блестящий человек, всегда ждет чуда и творит чудеса сам. Но… — Патрик прочистил горло, — женщины буквально падают в его объятия.

— С чем его и поздравляю. — Лицо ее оставалось вежливо бесстрастным, но в памяти осталась зарубка. — Ты же не хочешь, чтобы я повторила судьбу одной из таких дам?

— Дорис, не забывай, тебе двадцать три года, ты вдова, заветная добыча для многих мужчин. Вместе с тем назвать тебя опытной соблазнительницей — явное преувеличение. — Он подтвердил свое убеждение ухмылкой и характерным жестом. — Пожалуй, бойкая шестнадцатилетняя девчонка может заткнуть тебя в этой области за пояс. Я знаю, что ты осознаешь это, и Лэм наверняка подозревает об этом. Но мужчины, подобные Брюсу, могут заблуждаться.

— Надеюсь, ты ни с кем не обсуждал данную тему? — Неожиданный испуг охватил ее, серо-голубые глаза даже потемнели. — Так говорил ты с кем-нибудь или нет о моих проблемах?

Лицо его сделалось злым.

— Неужели ты можешь подозревать меня в этом? Теперь уже она выглядела виноватой и злилась на себя за приступ внезапного страха.

— Он не имел права…

Слова вырвались на свободу как птицы из клетки. А его пальцы на дверной ручке даже побелели от того, как он сжал их, глаза как два винтовочных ствола смотрели сейчас на нее.

— Проклятые восемнадцать…

Заряд ненависти в голосе юноши шокировал Дорис.

— Я знала, что будет именно так. Это не было игрой с его стороны.

— Ты знала? Знала? Что ты вообще можешь знать или понимать в этих сложных делах. Тебе исполнилось всего восемнадцать, ты боготворила мужчину гораздо старше тебя…

Они возвратились в разговоре к браку Дорис с Дейвидом, который его сын открыто не одобрял. А может быть, ревновал ее?

— Отец знал твое отношение к нему и просто эксплуатировал твою юность и эмоции, так что я до сих пор не могу ему этого простить, — продолжил Патрик свою мысль.

— Я любила Дейва. — Голос Дорис охрип. — Разница в возрасте не играла никакой роли. И почему, скажите на милость, женщина не имеет права обожать собственного мужа?

С ее стороны это была слабая попытка опровергнуть скрытое обвинение в легкомысленности.

Для нее чудом было уже то, что он полюбил ее, захотел, чтобы она стала его женой. Ведь это был Дейвид Ленокс, такой добрый к ней и всегда такой далекий, как мерцающая звезда. А она, как цветок к солнцу, потянулась к проявившему теплоту и сердечность человеку. Все это теперь вспоминалось как прекрасная сказка. Но в отличие от чудесной сказки на горизонте не могли не появиться грозовые облака.

Патрик между тем продолжил свой обвинительный приговор:

— Он не преминул воспользоваться ситуацией: крошка Дорри, податливая, желающая, чтобы кто-то ею руководил. Но в одном смысле маленькая Дорри уже не была маленькой. Застенчивая, но с телом Афродиты, с мозгом, как губка впитывающим всю интересующую ее информацию. Ты создала его благородный образ на основе этих идиотских дамских романов.

Патрик явно старался снизить уровень агрессивности в своем голосе.

— Ну да, он же и выглядел таким благородным… На самом деле отец обманывал тебя, пользуясь твоей наивностью. Твоя молодость была своего рода эликсиром против надвигающегося старческого окоченения.

— Нет, неправда! Это я хотела разделить с ним то время, которое ему еще было отпущено!

— Ну и что, он позволил тебе сделать это? — Патрик иронически усмехнулся: Господи, до чего же она все-таки наивна. — Поверь мне, ты заслуживала лучшей участи, — заключил он просто, без нажима на эмоции. — Кстати, я позволил себе принять одно приглашение, касающееся и тебя. Я было засомневался, но когда понял, что у тебя нет ничего серьезного в отношении Брюса, то успокоился…

В ее душу закралась тревога, когда она попыталась понять, что прячется в глубине бледно-голубых глаз Патрика.

— Что за приглашение?

— Всего-навсего обед в ресторане отеля «Корона», где остановился Брюс.

— Я подумаю, — холодно пообещала Дорис.

Но сила ее эмоций немедленно зашкалила бы любой прибор.

— Нечего тебе раздумывать! Любой девушке нужна смена впечатлений. Необходимо сделать перерыв в занятиях… как бы тебе не сломаться от перенапряжения.

— Ничего подобного. Это нормальное состояние любого студента в это время года. А я хочу быть примерной студенткой.

— Ну, да «постарайся для папочки»?

— Нет, для себя самой, — ответила она, встревоженная и даже шокированная насмешкой, прозвучавшей в его голосе.

— Тебя ждет замечательный вечер с двумя чертовски привлекательными мужчинами… Прекрасная еда. Это то, что тебе просто необходимо. — Он снова употребил это слово «необходимо». — Да, и надень что-нибудь такое… сексуальное.

«Сексуальное»? Дорис озадачилась — подходит ли вообще хоть один предмет из ее гардероба под это определение? Кроме того, в каких же подозрениях она утвердит Брюса, если и в этот раз будет выглядеть, как тогда в купальнике?

Правда, тот поцелуй, ставший своего рода местью, сломал старательно возводимые ею барьеры. Она не была готова к тому, чтобы противопоставить свою волю спровоцированному этим непостижимым мужчиной ощущению неудовлетворенности, сексуального голода.

Потрясающая ситуация — она вдова, но, тем не менее, просвещенность ее в элементарных основах любовной игры практически равна нулю. Да, похвастаться нечем! Дейвид никогда не пытался скрыть от нее правду. Во всяком случае, с того момента, как признался в своих чувствах к ней. Согласно ее тогдашнему жизненному опыту, она решила, что, в конце концов, хотя она ничего и не приобретает, но ничего и не теряет. Она наивно полагала, что оставаться в неведении относительно секса даже спокойнее. То, что из-за лекарств ее муж, может быть, на время, но все же стал импотентом, было ничто для нее по сравнению с провозглашенной им высокой любовью.

Ее зачаровало то, что этот выдающийся во всех смыслах человек сделал именно ее, Дорис, центром своей вселенной. Его болезнь казалась только незначительным препятствием на пути к их будущему счастью. Побочный эффект такого странного сосуществования был минимальным, во всяком случае поначалу. Она не сомневалась, что общими усилиями они преодолеют проклятый недуг. Это было ровно за шесть месяцев до того дня, когда она осознала, что суровая реальность не так уж податлива на ее стремления сделать все как можно лучше.

За пару недель сильный мужчина на ее глазах превратился в немощного инвалида. Тут уж стало не до сомнений и страхов, если она хотела хоть чем-то помочь ему. Резкая смена положений, когда она из опекаемой девочки вдруг стала единственной опорой мужа, была не так проста для Дорис. Она понимала, что настоящая боль из-за создавшейся и, скорее всего необратимой ситуации еще впереди. Но пока главное заключалось в том, чтобы помочь Дейву. Он в ней нуждался.