Безжалостный распутник - Барбара Картленд Страница 7

Добравшись до семейного особняка Роттингемов, граф вышел из фаэтона и, пройдя мимо вереницы застывших в поклоне слуг, подошел к поджидавшему его дворецкому.

— Принесите мне вина в библиотеку, Мидстоун, — произнес он, — и распорядитесь, чтобы запрягли четверку свежих лошадей. Через полчаса я уеду.

— Ваш багаж, милорд, лакеи уже отправили заранее.

— Превосходно! — воскликнул граф, шагая через вестибюль в библиотеку. Это была длинная комната, окна которой выходили в сад, покрытый ковром цветов.

Лакей принес на серебряном подносе графин с вином и, поставив его на небольшой столик, налил бокал и подал его графу.

Сделав несколько глотков, тот сказал:

— Прошлым вечером я заметил, что один из слуг, кажется, Генри, был неаккуратно напудрен, а его чулки были недостаточно хорошо натянуты.

— Я сожалею, милорд, что не обратил должного внимания на внешний вид Генри до того, как он появился в гостиной, — извинился Мидстоун.

— Почему?

— Почему я не обратил на него внимания, милорд? — помедлил с ответом дворецкий. — Генри приступил к выполнению своих обязанностей чуть позже, чем следовало.

— Так увольте его!

— Уволить, милорд?

В голосе Мидстоуна прозвучала еле заметная нотка неудовольствия.

— Немедленно! Я плачу за идеальное выполнение обязанностей и рассчитываю незамедлительно их получать!

— Но, милорд!..

— Я сказал — немедленно.

— Слушаюсь, милорд.

Возникла пауза. Мидстоун воспользовался ею, чтобы снова наполнить графу бокал. Первым нарушил молчание тоже он.

— Я надеюсь, что в Кингс-Кип милорд найдет все в отличном состоянии. Теперь, когда поместье снова в ваших руках, милорд, там снова все будет так, как в старые времена.

— Наверное, многое изменилось с тех пор, когда я в последний раз посещал поместье, — сказал граф. — Надеюсь, вы помните, что, когда я покинул Англию, мне был двадцать один год.

— Я прекрасно это помню, милорд, ваш покойный отец в тот год был в стесненных обстоятельствах.

— Он всегда был в стесненных обстоятельствах, — с видимым раздражением уточнил граф.

— Действительно, милорд, времена были трудные, очень трудные.

— Вам хоть раз заплатили то, что были должны? — поинтересовался Роттингем.

— До тех пор, пока вы не выплатили мне компенсацию, когда вернулись, нет.

— Тогда почему же вы не ушли к кому-нибудь другому? — спросил граф. — Лет шесть-семь вы жили впроголодь, Мидстоун, пока мой отец существовал на те небольшие деньги, что выручал от продажи то одного, то другого. Зеркала, мебель, картины, и он ничего не платил в счет долгов, лишь раздавал пустые обещания. Так почему вы остались?

Дворецкий смутился.

— Я думаю, ваша светлость знает ответ, — наконец вымолвил он. — Мы — если так можно выразиться — часть вашей семьи. Мой отец и мой дед служили вашему семейству. Было бы некрасиво с нашей стороны, если бы мы ушли от вас, когда дела пошли скверно.

— Но ведь это же несправедливо! — вспыхнул граф. — Вам не платили денег, вы, можно сказать, голодали! — Он неожиданно замолчал и испытующе посмотрел на дворецкого. — Да, я понимаю, — осторожно проговорил он, взяв себя в руки. — Знаете, Мидстоун, единственное, что я могу вам сказать, — я благодарю вас, благодарю за все. Мы пережили тяжелые времена, и теперь я позабочусь о том, чтобы они никогда больше не повторились.

— Вы тоже настрадались, милорд Анселин, — сказал Мидстоун, отбросив манеры и обратившись к Роттингему так, как он обращался к нему, когда тот был ребенком.

— Не будем об этом! — резко перебил его граф. — Ступайте, Мидстоун. Прежде чем я отправлюсь в поместье, я должен переодеться. Кто-нибудь из лакеев поможет мне?

— Я сам помогу вам, милорд. Если позволите, я позову молодого лакея, которого сейчас обучаю.

— Думаю, что он сочтет ваши уроки весьма поучительными, — ответил граф и, допив бокал, направился к лестнице. — По правде говоря, Мидстоун, — признался он, — я с волнением ожидаю встречи с Кингс-Кип. Не следует возвращаться в прошлое. Всегда существует вероятность того, что оно вас сильно разочарует.

— Кингс-Кип — совсем другое дело, милорд, — ответил дворецкий. — Прошло триста лет, а он все еще стоит. Я не думаю, что милорд будет разочарован.

— Я бы не стал биться об заклад на этот счет, — абсолютно серьезно, без тени иронии, проронил граф.