Любовь как наваждение - Яра Сен-Джон Страница 7

– Я прекрасно понимаю. – Натали закрыла грудь простыней, поднялась и повернулась к нему лицом: – Мы просто переспали разок, вот и все.

Он нахмурился:

– И тебя это устраивает?

Натали наклонила голову набок, глядя на него:

– Тебе нравится твоя уединенная жизнь, Джонатан. Я тебя понимаю. Я не нарушу твой покой ни здесь, ни в Ройяле.

Джонатан сел прямо:

– Спасибо.

– Ты говоришь как‑то неуверенно, – сказала Натали.

– Мы оба приехали сюда на неделю…

Натали с пониманием кивнула:

– Я готова развлечься во время отпуска, если ты на это согласишься.

– Правда?

– Почему ты удивляешься?

– Просто ты.

– По‑твоему, на таких, как я, надо жениться? – спросила Натали. – Но мы, порядочные девушки, тоже умеем развлекаться. Мы не ждем, когда мужчина наденет нам кольцо на палец.

Джонатан усмехнулся:

– Полагаю, я вел себя самонадеянно.

– Да. И что теперь? – Она уперлась руками в широкие бедра.

– Вернись в кровать и продолжим с того места, на котором остановились! – крикнул он.

К его удивлению и радости, Натали отбросила простыню и легла рядом с ним.

Натали сидела напротив Джонатана в одном из знаменитых ресторанов морепродуктов на пирсе Галвестона, и у нее кружилась голова. Она едва пришла в себя после вихря эмоций, которые испытала за прошедшие сутки. Ей не верилось, что Джонатан Латтимор – красивый, сексуальный владелец ранчо стал ее любовником не на одну ночь, а на целую неделю! Хотя она была готова к большему, ей придется довольствоваться неделей, потому что всегда хотела Джонатана, а эта неделя дает ей возможность воплотить в жизнь свои фантазии.

Натали нервничала, выбирая наряд для вечера, но в конце концов надела красное платье с открытыми плечами и рюшами от талии до колен. Почему она нервничала? Потому что Джонатан страстно разглядывал ее, словно впервые видел. Он целовал, облизывал, ласкал и пробовал на вкус каждую частичку ее тела, пока она не стала мягким воском в его руках. Когда он упомянул, что они проведут здесь неделю, Натали поняла: он хочет развлекаться, пока они в Галвестоне. Она наслаждалась их ночью и утром. Конечно, она рисковала своим душевным спокойствием, но оно того стоило.

– Что ты закажешь? – спросил Джонатан, прерывая ее своенравные мысли.

Натали сглотнула:

– Хм, не знаю.

Она быстро посмотрела в меню и что‑то ответила. И пока Джонатан делал заказ, она с упоением рассматривала его. Он принял душ и переоделся в черные брюки и черную шелковую рубашку на пуговицах. Он выглядел восхитительно. Когда он заказал закуски и бутылку шампанского «Дом Периньон», Натали выгнула бровь.

– Я проголодался, женщина, ты меня утомила. – Джонатан улыбнулся ей и стал еще симпатичнее. – Мне надо поесть, чтобы подготовиться ко второй ночи.

Натали покраснела. Она не привыкла к такой интенсивной физической близости. Сначала их разговор не шел. Она чувствовала себя неловко и отвечала односложно. Когда Джонатан спросил ее о работе, Натали приободрилась. Она рассказала, как она и ее партнер Брент Уайт открыли фирму с небольшими инвестициями со стороны обеих семей. Ее бабушка и дедушка верили в Натали и хотели помочь ей всем, чем могли. Как только они с Брентом нашли помещение в городе, начали бизнес.

Натали обрадовалась, когда официант принес шампанское, потому что теперь ей было чем заняться, а не пялиться на Джонатана. Выпив бокал, она расслабилась и решила наслаждаться вечером.

Джонатан любил говорить о ранчо и о нововведениях, которые они внедряли для увеличения прибыли. Они также разводили лошадей, которых продавали частным владельцам и игрокам в поло.

– Ты очень увлечен ранчо.

– Это у меня в крови, – сказал Джонатан, потягивая шампанское. – Семья Латтимор занимается этим столетиями.

– Тебе повезло, у тебя дружная семья, – ответила Натали. – Я тебе завидую.

Он откинулся на спинку стула и посмотрел на нее:

– Почему?

Натали пожала плечами:

– Потому что я всегда жила с бабушкой и дедушкой. Моя мать не интересовалась мной. Она подбросила меня к ним, когда мне исполнилось шесть.

– Прости, Натали. Я не знал. – Он накрыл ее руку своей широкой ладонью.

– Все в порядке. Что есть, то есть.

– Но тебе обидно чувствовать себя нежеланной, – ответил Джонатан.

– Да, но я давно смирилась. Я выросла без матери и отца. Бабушка и дедушка позаботились обо мне, за что я буду им вечно благодарна.

– Похоже, ты их очень любишь.

– Да. – Натали тепло улыбнулась. – Они мои единственные родители.

– Я тоже люблю своего деда, – сказал Джонатан. – Сейчас ему девяносто шесть, но он в хорошей физической форме, хотя иногда забывает людей и места.

– Он наверняка рассказывает интересные истории об эпохе, которую пережил. – Ей нравилось слушать рассказы бабушки и дедушки о том, как они познакомились в шестидесятые годы, участвовали в Движении за гражданские права и поженились.

– Да. Мои самые теплые воспоминания связаны с нашими поездками на лошадях, когда дед рассказывал мне историю семьи Латтимор с 1900‑х годов, а также о нашей давней дружбе с Грандинами. Но ты уже знаешь об этом. Ты очень дружна с Челси.

– Да, мы с ней сразу подружились, – сказала Натали, когда официант принес их аппетитные закуски.

Они ели, наслаждаясь панорамным видом на Мексиканский залив.

– Грандины – хорошие люди, – произнес Джонатан, отвечая на ее предыдущее заявление и жуя кальмаров. – Эта семья – соль земли, и они общаются с моей семьей уже многие годы. Вот почему нас так удивили обвинения Хита Терстона. Ты слышала?

– Челси упомянула об этом, но не вдавалась в подробности, – сказала Натали.

– Она поступила осмотрительно. Хит утверждает, что имеет права на нефть, которая по чистой случайности оказалась под ранчо Латтиморов и Грандинов. Абсурд, правда?

Натали нахмурила брови:

– Там нашли нефть?

– Мы пытаемся это выяснить, – ответил Джонатан. – Мы наняли детектива, и моя сестра Алекса представляет интересы обеих семей.

– Похоже, у вас все под контролем.

– Да, мы во всеоружии, – сказал Джонатан. – Для меня ранчо – вся моя жизнь. Кроме того, это наследие нашей семьи. Мы не позволим чужакам забрать то, что принадлежит нам.

– Конечно нет. Ты честный человек, Джонатан. Я никогда в тебе не сомневалась, – ответила Натали.

– Как ты можешь говорить такое? Ты едва знаешь меня.