ПМС: Подари мне счастье - Марина Порошина Страница 7

И тут балконная дверь, тихонько скрипнув, отошла в сторону, будто от сквозняка. Борис Михайлович испуганным зайцем метнулся в сторону – вот оно, начинается! Однако ничего не произошло. Набравшись смелости, он осторожно, прижимаясь спиной к стене, как делали герои в кино про милицию, заглянул в щель, потом на пару миллиметров отодвинул портьеру. У порога лежал лист бумаги, наспех выдранный из тетрадки в клеточку, по нему торопливо бежали кривые буквы: «Увожу его в ресторан. Штаны под диваном. Дверь захлопни. Позвоню!»

«Черта с два ты до меня когда-нибудь дозвонишься, дура!» – с огромным облегчением подумал Борис Михайлович, упав на четвереньки и судорожно выдергивая из-под дивана рубашку и брюки. Они превратились в пыльный комок – не сказать, что Лола большая аккуратистка. Потом, лежа на животе, наскоро обшарил углы, но второго носка так и не нашел, безжалостно сминая задники, впихнул ноги в ботинки, осторожно, с оглядкой, выбрался из ненавистной квартиры и с грохотом скатился по лестнице.

Как на крыльях пролетая по двору, он, конечно же, не обратил внимания на стоявшую у подъезда машину. Впрочем, если бы и обратил, тонированные стекла надежно скрыли бы от его глаз и хохочущего Макса на водительском месте, и усталую Леру в прелестной желтой тунике с коричневой драпировкой. Лера сидела, уронив руки и запрокинув голову на спинку кресла, веселья Макса она не разделяла. Отхохотавшись, Макс спросил:

– Домой?

– Да. Только поднимись, проверь, как он дверь захлопнул. Нам отвечать за казенное добро, если что. Макс, почему в тебе не говорит мужская солидарность?

– Да поделом ему, идиоту! Думать надо головой, а не тем местом, которое у него… – пустился было в пояснения Макс. Но Лера его перебила:

– Все-все, я поняла, вопрос исчерпан. Но ты у нас парень видный, и я на твоем месте не зарекалась бы. Вот женишься.

– …и буду гулять с умом.

– Умница. Вот один еще только вопрос в жизни меня интересует: а есть такие, чтоб не гуляли?

– Мужики? Нормальные? Нет. Закон природы, иначе бы давно уже вымерли.

– Ясно, спасибо, успокоил. А то ты недавно спрашивал, чего я замуж не выхожу. Теперь понял? Иди давай… проверь – и поедем, у меня уже совсем сил нет.

– Нет, Лер, ты мне тогда тоже скажи: а правду говорят, что женщина может спокойно без секса обходиться сколько угодно?

– Ты меня спрашиваешь? Мне, Макс, секса уже не хочется. Хочется любви – большой и чистой. Но только иногда и только во сне. Иди, а?

Домой Лера добралась только к часу ночи – она жила в противоположном от «служебной квартиры» конце города. Хорошо, что Сашки нет дома. Он даже маленьким никогда не ложился спать, пока она не придет домой. Если мама задерживалась, засыпал посреди комнаты в обнимку с конструктором. И Лера едва ли не волоком тащила его в кровать, потому что разбудить спящего сына не было никакой возможности, этот подвиг она могла осилить только по утрам и только осознавая, что у нее нет другого выхода. Больше всего на свете Александр Андреевич Хохлов любил есть и спать. Есть он мог когда угодно и что угодно, к ужасу мамы и к огромной радости бабушки, а спать предпочитал по утрам, методично опаздывая сначала в садик, а потом в школу. Даже на экзаменационное сочинение он умудрился проспать, впрочем, как и Лера.

А теперь вот уехал. Вырос и уехал. Хотя для Леры не стало сюрпризом то, что сын решил поступать в петербургский политехнический, на факультет – Лера произносила с уважением – технической кибернетики. С пяти лет она ежегодно таскала сына в Питер, отпуск для них был не Турция и не Египет, а Петербург. На море они оба немедленно сгорали и на вторую неделю начинали скучать, а по этому странному городу могли бродить бесконечно. Лера читала Сашке стихи, рассказывала едва ли не про каждый дом на Невском и на набережной Мойки. «Мам, у нас с тобой и с Питером гармоничный любовный треугольник», – сформулировал продвинутый сынок прошлым летом, а нынче уехал туда поступать.

За Сашку Лера не беспокоилась. При такой безалаберной мамаше, как выражалась бабушка, мальчик просто вынужден был стать самостоятельным. С детства Сашка сам пришивал себе оторванные пуговицы, варил картошку «в мундире» и жарил яичницу, с умеренным усердием делал домашние задания. Но последнее – если ему все же удавалось оттащить себя от компьютера. Два года назад Лера, придя с родительского собрания и кипя праведным гневом, выдрала из гнезд все компьютерные провода и положила в свой шкаф. Там они и лежали – она ежедневно проверяла – до тех пор, пока забежавший их навестить Андрей не сообщил гордой своим педагогическим демаршем бывшей жене, что провода эти – от телевизора и к компьютеру не имеют никакого отношения. Допрошенный с пристрастием сын сознался, что провода подменил уже давно и играл на «компе» в свое удовольствие, благо для мамы все провода одинаковы. В летние каникулы после восьмого класса устроился продавать газеты и на первую в жизни зарплату купил какие-то диски и цветок в горшке для Леры («Зато он не завянет», – пояснил сын свой выбор.) А на следующее лето продал газет больше других мальчишек, и редакция подарила ему велосипед, что Сашку очень расстроило: ему нужны были деньги, его первый старенький компьютер уже не соответствовал требованиям времени, но объяснить это маме не было решительно никакой возможности. Она была твердо убеждена, что единственное предназначение компьютера – уводить детей от реальной действительности. Поэтому в обмен на новый компьютер Лера требовала пятерок за четверть и за год, при этом оба прекрасно понимали, что цена эта нереальная и запредельная. Вместо этого Сашка устроился подрабатывать на автомойку, а в каникулы после десятого класса – еще и в летнее кафе. На сей раз Лере не перепало даже кактуса – деньги сын трепетно копил. Андрей дрогнул и, не посоветовавшись с Лерой, чего раньше никогда не случалось, купил сыну навороченный компьютер, и здоровенный, на голову выше отца, Сашка скакал по Лериной кровати, оглашая квартиру торжествующими воплями. И уже в зимние каникулы занял первое место на какой-то олимпиаде по информатике, что означало внеконкурсное поступление на любой факультет Уральского политехнического. А накопленные деньги, даже не посоветовавшись с Лерой, Сашка потратил на дорогущие курсы программистов, получил сертификат – и с нынешней весны он уже не просил у Леры денег на карманные расходы. Наоборот, однажды в магазине, где они купили ему ботинки, а потом Лера увидела сапоги, от которых не могла оторваться, сын достал из кармана деньги и молча протянул Лере. Вообще-то не сентиментальная, она едва не расплакалась. Правильно сказал Андрей, сын у них вырос хороший, не в дураков-родителей. Интересно, догадывается ли Сашка, чем его дорогая мамочка занимается на самом деле, или по-прежнему верит, что мама трудится в фирме «Счастливый берег», которая устраивает свадьбы, юбилеи, торжества, промоакции и корпоративные вечеринки?

Да, пожалуй, хорошо, что его нет дома, подумала Лера, а то опять заглядывал бы в глаза, расспрашивал, настойчиво пытался бы накормить подогретой в микроволновке жареной картошкой. А у нее сегодня не было сил на разговоры, и хорошо, что не надо «делать лицо», можно просто пойти в душ и смыть с себя весь этот нервный, тяжелый и непомерно длинный день.