Ночной шедевр - Айлин Даймонд Страница 7

Ирвин засмеялся — так неожиданно было это приглашение.

— Знаешь, вообще-то всегда в ресторан приглашал я, а не меня.

— Можешь язвить сколько угодно. — В голосе появилась обида. — Я дважды не приглашаю.

Ирвин заторопился:

— О'кей. Но только за мой счет, хорошо?

— Хорошо!

Как быстро меняется этот голос — опять радостные нотки. Но и грустно, и радостно — звучит одинаково обаятельно.

— Где мы встретимся?

Сандра терпеливо и долго объясняла глупому мальчику нью-йоркскую топографию. Ирвин старательно переспрашивал, пытаясь одновременно записывать, и пришел в состояние полного ступора, когда она вдруг рассмеялась.

— Не забивай себе голову этой ерундой, Ирвин! Это очаровательное заведение в Нью-Йорке знает любой таксист.

— О'кей! — только и смог он произнести в ответ с громадным облегчением.

Когда в мобильнике прозвучал сигнал отбоя, Ирвин, не выпуская телефона из рук, исполнил дикий индейский танец — так они с дедом когда-то отмечали удачную фотоохоту.

Вызвал такси. Обдумал наряд. Надо выглядеть немного богемно — Сандре понравится нестандартность. Джинсы менять не стоит, а футболку надену вот эту, черную, с абстрактным рисунком. На голову — черную бандану с белым пиратским черепом. Хорошо смотрится на моей пышной шевелюре, подчеркивает твердость черт лица, свойственную опытному флибустьеру.

Ирвин взял лучшую фотокамеру, покрутил в руках и положил обратно на стол. Нет, не за тем еду. Сандру это будет напрягать. Еще подумает, что я хочу застать ее врасплох. Да и мне надо просто расслабиться и присмотреться к ней как можно пристальней. Пока она будет приглядываться ко мне…

Дожидаясь такси, Ирвин аккуратно убрал в холодильник непригодившиеся сандвичи и пиво.

Мобильник шоферским сипатым голосом объявил о прибытии. Засунув телефон в карман джинсов, Ирвин бросился к лифту.

Мысли о предстоящем свидании настолько захватили Ирвина, что он рассеянно занял место в машине на заднем сиденье и почти ничего не замечал по пути следования, хотя грандиозность и резкие контрасты Нью-Йорка все еще оставались непривычными. Но что-то стало мешать, все больше и больше. Ирвин понял, что это за помеха, лишь когда машина резко затормозила на очередном светофоре и он, машинально обернувшись, вдруг сфокусировался на голубом седане «субару», в очередной раз возникшем за их спиной.

Дед-натуралист во время фотопоходов приучил Ирвина к высшей внимательности, без которой не заметишь ни гусеницу на ветке, ни скрытый в траве скромный цветок. Отставной морской пехотинец привил внуку навыки следопытства и бдительности — нередко фотопоходы превращались в индейские бои по всем правилам.

Вот и в данный момент привитые навыки сработали у Ирвина чисто автоматически. Определить слежку не составило труда. Он попросил шофера пару раз свернуть на улицы, уводящие от ресторана, но голубой «субару» не отставал.

Машина преследователя держалась на оптимальном расстоянии — не видно лица водителя, не разобрать номера. За рулем сидит явно профессионал.

Ирвин уважал профессионалов. И пожалел, что оставил камеру в студии. Щелкнул бы пару раз этого любопытствующего — может быть, что-то выяснилось бы при хорошем увеличении. А заодно отбил бы у некоторых жителей мегаполиса желание поиграть в индейцев на их безумных улицах.

— Остановитесь, — приказал Ирвин водителю, продолжая внимательно озираться. — Можно припарковаться.

Шофер, привыкший к разнообразным причудам нью-йоркских пассажиров, спокойно повиновался, рассчитывая на дополнительные чаевые. Опытный водитель аккуратно и ловко приткнул машину в середину длинного ряда.

Голубой «субару» занял позицию в начале, но не утыкаясь в обочину, словно ожидая продолжения действий Ирвина. Такое поведение выглядело вызывающей, уверенной, спокойной наглостью сильного.

Этого мне только не хватало, подумал Ирвин. Может, нью-йоркские копы меня за кого-то приняли? Маньяк на охоте за королевой красоты?

Но кто бы ни пытался так примитивно пугать его, Ирвина, пусть знает — получит обратную реакцию. Во всяком случае, от посещения ресторана он отказываться не собирался.

— Двинули дальше.

Новому приказу молчаливый водитель повиновался точно так же, как прежнему, — без вопросов, без удивлений. Выбрался из ряда, стремительно и точно вклинился в общий поток.

Следите сколько хочется. Мне скрывать нечего — ни от правоохранительных органов, ни от себя самого. Налоги перечислены. Кредиты выплачены. Прежние амурные похождения давно забыты. А вот новые, кажется, только-только начинаются…

Отпустив такси и выйдя к ресторану, Ирвин с облегчением заметил, что голубого «субару» поблизости нет. Но не успел он сделать пару шагов к ресторанным дверям, как ожил мобильник. Сандре не терпится? Но это была не Сандра. Это была ассистентка — ее-то голос Ирвин успел изучить, как и обычные виноватые интонации, — в этот раз они звучали особенно явно. Поделом.

— Хай… наверно, я не вовремя.

— Ну как тебе сказать… Я как раз на пороге шикарного ресторана.

— Значит, Сандра верна себе.

— Что значит «верна себе»? А ты думала, что, узнав о провальной сессии, разгневанная модель заявится в студию и расцарапает наманикюренными ноготочками рожу незадачливого мастера?

— Ирвин… я просто хотела вывести тебя из состояния творческого нокдауна.

— Спасибо. Тебе это удалось.

— Ну что ж, счастливо провести вечерок. Не ты первый, не ты последний…

— Стоп. Что ты сказала?

— А что? Или тебе сразу расхотелось встречаться с Сандрой? — В голосе не в меру инициативной ассистентки зазвучали издевательские нотки. — С этой изумительной, несравненной красавицей, объектом всеобщего вожделения?..

— Кажется, плюну-ка я на этот чертов Нью-Йорк и вернусь в свой тихий…

— Извини, занесло. Но от своих слов не отказываюсь. Решай сам.

— О'кей. — Ирвин перевел дух, собрался с мыслями. Не стоило прекращать разговор. Лучше все узнать сразу, заранее. Уставившись на сияющие ресторанные двери, машинально провожая взглядом входящих дам и джентльменов, он продолжил: — Лайза, будь добра, просвети в двух словах насчет семейного положения Сандры.

— На этот счет можешь не волноваться. Три мужа — три развода.

— С этого места можно поподробнее.

— С каждым Сандра продержалась не более шести месяцев.

— Почему? Они устраивали ей сцены ревности?

— Сцены она закатывала сама. Сандру освобождали от мужей папарацци.

— Это уже интересно.

— Ничего интересного, один и тот же прием. Поводом к разводу каждый раз служила фотография, компрометирующая неугодного супруга. Три фото — три бракоразводных процесса. Разумеется, все — в пользу обманутой супруги. Солидные отступные, горечь угнетенной невинности и все такое…