На край любви за 80 дней - Кей Си Дайер Страница 7

Посидеть в настоящем деревянном кресле с прямой спинкой, за монументальным столом, где ты четко осознаешь свое место в этом мире. Положить кончики пальцев на отполированную поверхность, не заваленную горами бумаг, журналов, новых и старых книг всех жанров. Понаблюдать за библиотекарем, который встает из-за стойки в другом конце комнаты, чтобы вернуть на место недостающие элементы. Сортирует. Раскладывает. Наводит порядок.

Здесь находится организационный центр вселенной. Нью-Йоркская публичная библиотека – вторая по величине в стране и третья в мире. В ней собрано более пятидесяти трех миллионов экземпляров книг и работает около трех тысяч человек. Здесь всегда царит идеальный порядок. Стоит мне сесть в пронумерованное кресло в своей любимой комнате, и через несколько минут, даже секунд, на меня снизойдет умиротворение. Это место действует, как одеяло. Знаете, такое мягкое, тяжелое, которое успокаивает и помогает уснуть. Если, конечно, ты не страдаешь клаустрофобией.

Вам кажется странным, что человек, который работает в книжном магазине, ищет успокоения в библиотеке? Что я могу сказать? Может, и так. Знаю одно: мне это реально помогает.

Сегодня вечером почти все полированные столы в зале Уоллахов свободны, лишь у самой двери сидит женщина в красиво задрапированном на плечах шарфе, заколотом брошью. Перед ней лежат три фолианта, и она полностью погружена в работу – не отрывается от своего занятия, когда я влетаю в комнату.

Библиотекарь поднимает голову и хмурится. Хорас носил стрижку ежиком и черные очки в роговой оправе, сколько я его знаю – то есть задолго до того, как они вернулись в моду. Когда Хорас узнает меня, морщинка у него на лбу разглаживается. Правда, он делает успокаивающий жест рукой, призывая сбавить обороты, но я и сама уже замедляю ход, изображаю подобие улыбки и пробираюсь к дальнему краю третьего, своего любимого, стола.

Я еще даже не заняла привычный уголок, а мне уже лучше. На столе перед Хорасом – ящичек старого карточного каталога. Наблюдая, как он аккуратно возвращает на место маленькие картонные квадратики, я непроизвольно улыбаюсь – впервые с тех пор, как в нашей жизни появился зловредный новый домовладелец.

Вытащив книгу, которую я использую как прикрытие, я опускаю под стол сумку и занимаю свое место. Я всегда ношу с собой книгу и читаю, как только выдается свободная минутка – в поезде, на светофоре. Сегодня это – последний детектив Дениз Майны, действие которого происходит в Глазго. Я слишком возбуждена, чтобы читать, но все равно открываю роман и вставляю закладку.

Согласно правилам, это тихий зал, и когда шум от моего вторжения утихает, воцаряется абсолютная тишина. За два ряда от меня дама в элегантном шарфе перебирает содержимое своих папок. Тихое шуршание бумаги по столу еще больше успокаивает.

Все будет хорошо, иначе и быть не может. Наш бессердечный домовладелец и его Зловредный Племянник не могут одержать верх. Если они победят, то в мире воцарится хаос, а цель всей моей жизни, мое главное предназначение – устранять хаос. Делать так, чтобы все шло гладко. Нужно перенести то, что я вижу вокруг себя, на более широкую плоскость. Здесь каждая вещь имеет свое четко определенное место. Мне нужна вера, что это правило работает для всего мира. В более крупных, космических масштабах, безусловно, есть оправдание для существования даже Фрэнка Винала. Только не в моей жизни. И не в жизни самых дорогих мне людей.

Сзади раздается шорох, и я инстинктивно переворачиваю страницу, но, подняв взгляд, вижу Хораса. Он отвечает за этот зал на пару с женщиной по имени Джудит, которая чаще работает по утрам, и с ней я сталкиваюсь реже. Хорас и Джудит работали здесь задолго до того, как я открыла для себя это место. Вместе они действуют как хорошо смазанный механизм. Они терпеливо и методично делают свою работу, чтобы каждый получил то, за чем сюда пришел.

За эти годы мы с Хорасом ни разу не обсуждали мою потребность приходить сюда в поисках порядка, когда вся остальная моя жизнь катится под откос, да и зачем? Мы испытываем обоюдную симпатию. Возможно, этому способствует тот факт, что моя семья – два пожилых гея.

Тем не менее Хорас крайне редко покидает свое место за стойкой, и я вопросительно смотрю в его сторону. По-зимнему бледное лицо осеняет несмелая улыбка, и я забываю о своих неприятностях.

– Все в порядке? – выдыхает Хорас мне в ухо.

Ему удается высказать свою озабоченность, не вторгаясь в мое личное пространство.

– Теперь да, – шепотом отвечаю я, зная, что этого достаточно: Хорасу не нужно объяснять, он все понимает.

Раздается тихий шорох, и на полированной поверхности стола появляется фотография.

– Этот снимок попал ко мне на стол на прошлой неделе, – легчайшим зефиром дышит Хорас мне в левое ухо. – И мне почему-то показалось, что он предназначен для тебя. То есть что я должен поделиться им с тобой.

Посмотрев на снимок, я перевожу взгляд на библиотекаря. Блаженная улыбка становится чуть шире.

– Откуда это? – с усилием выговариваю я.

Мое новообретенное спокойствие поколеблено сильнее, чем когда-либо в этом обычно безопасном месте.

– Происхождение не совсем ясно, – шепчет Хорас. – Думаю, это фото из серии, снятой в Западных фьордах Исландии путешественником по имени Алекс. О нем (или о ней) никто толком ничего не знает, но за последние годы коллекция приобрела широкую известность, и мы начали собирать портфолио.

Он с улыбкой подвигает ко мне фото. Я зачарованно рассматриваю изображение. Обшарпанная серая стена. На земле – слой льда, а в дальнем углу – кучка грязноватого снега. Стена испещрена граффити, но фотограф навел фокус на девиз, написанный ярко-фиолетовой краской.

ДЕЛАЙ БОЛЬШЕ ТОГО, ОТ ЧЕГО ЧУВСТВУЕШЬ СЕБЯ СЧАСТЛИВЫМ.

Слово «счастливым» написано заглавными разноцветными буквами.

– Сначала эта работа показалась мне жуткой банальностью, но чем больше я на нее смотрю, тем лучше понимаю, – негромко произносит Хорас и впервые за все время нашего знакомства трогает меня за плечо. – Вдруг ты тоже ухватишься за истину, заключенную в этой работе? – задумчиво добавляет он, поднимается и возвращается за стойку, оставив фотографию на столе.

«Что делает тебя счастливой, Рамона?» – вопрошает она.

– Библиотека, – шепчу я. – Моя работа. Наведение порядка в хаосе.

Я чувствую на себе пристальный взгляд женщины через два стола. Ее шарф почему-то развязан.

На меня внезапно находит озарение. Теперь я знаю, что делать. Осторожно взяв фото за краешки, я возвращаю его Хорасу. Он поднимает кулак, я стучу по нему своим и спешу к выходу.