Ход королевой - Марион Леннокс Страница 7

– Я поранилась о заградительную проволоку.

– Ты ставила ограду сама?!

– Представь себе.

– Твой отец тебе этого бы никогда не позволил.

– Когда ты жил с нами – нет. Когда ты жил с нами, много чего не было заметно.

– Не понимаю…

Холли повернулась к нему, краска бросилась ей в лицо.

– Мы были банкротами. Никто не знал об этом, кроме отца. Он скрыл это от всех. У нас было очень много земли. Ты знаешь, что предки моей матери принадлежали к какой-то небольшой европейской королевской ветви? Мама была рождена среди роскоши и не желала от нее отказываться. Отец ей во всем потакал. Он был уверен, что его состояния хватит до конца их жизни. Однако деньги быстро закончились, но, вместо того чтобы начать экономить, он стал их занимать. Отец надеялся, что когда-нибудь все образуется само собой.

– Так твой отец был богат? – немного ошеломленно спросил Андреас.

– К тому времени, когда мне исполнилось семнадцать, уже нет. Ему пришлось сказать об этом моей матери, и вот тогда-то их осенило: они могут выдать меня замуж за какого-нибудь богача. Мать воспользовалась своими связями в Европе и разослала всем богатым семьям, у кого были молодые сыновья, письма с приглашением погостить в Австралии, так сказать, увидеть совершенно иной мир, прежде чем приступить к своим обязанностям. Так ты у нас и появился.

– Но вы не производили впечатления банкротов.

– Это была видимость. Ты помнишь только балы, пикники и не знаешь, что я воспитывалась дома, потому что родители не могли позволить себе заплатить за частную школу. До того, как ты приехал, я работала на ферме, а перед тобой предстала уже благопристойной леди. Мне разрешалось проводить с тобой столько времени, сколько ты хотел проводить его в моем обществе. Эта свобода ударила мне в голову. Впервые в жизни я могла делать все, что хочу, причем родители только поддерживали этот образ жизни. А когда ты уехал, оставив меня беременной, их карточный дворец мигом рухнул. Отец оказался в море долгов. Мама просто бросила его. Фактически я осталась одна. С ребенком и моей любовью к тебе.

– Любовью ко мне, – повторил Андреас дрогнувшим голосом.

– Все уже в прошлом. – Холли не отреагировала на его реплику. – Но раз уж я начала свой рассказ, то продолжу. Мне пришлось работать, невзирая на беременность. Я не сказала тебе о ней, хотя мои родители настаивали, чтобы я с тобой связалась. Я не хотела, чтобы ты женился на мне только из чувства долга. Родился сын, которого я полюбила всем сердцем. – Голос у нее стал тише. Холли понадобилось несколько секунд, чтобы совладать с нахлынувшими чувствами. – Но когда ему не исполнилось и двух месяцев, он заболел менингитом и умер… – Она на миг прикрыла глаза. Осталось досказать небольшую часть: – Я заочно получила высшее образование и стала работать учительницей в Школе искусств, как всегда и хотела. Моя зарплата стала единственным источником нашего дохода. Отец был полностью подавлен, но не хотел даже слышать о продаже фермы. Оставить его я не могла.

Полгода назад он умер. Я выставила усадьбу с фермой на продажу, но и хозяйство, и постройки в ужасном состоянии. Я как раз собиралась уезжать, когда нагрянули твои… головорезы. Что тебе от меня понадобилось спустя столько времени, Андреас? Или ты просто захотел наказать меня за то, что я не сказала тебе про сына? Тебе не стоило беспокоиться по этому поводу. Я и так наказана тем, что Адам умер… – Ее голос сорвался от ярости и боли, по лицу потекли слезы, и Холли вытерла их тыльной стороной ладони.

Андреас сделал шаг ей навстречу, но она отступила назад.

– Ты назвала его Адамом, – произнес он. Он знал, что своими словами причиняет ей боль, но другого шанса у него могло больше не представиться.

– Адам Андреас, – прошептала Холли. – В честь его отца. – Она улыбнулась сквозь слезы. – Даже крошечный, он был похож на тебя. Мне так хотелось, чтобы ты мог взглянуть на него…

Андреас шагнул к ней и положил руки ей на плечи. Холли слепо рванулась в сторону, но Андреас крепко прижал ее к своей груди, не позволяя вырваться.

– О-отпусти, – заикаясь, сказала она.

– Если хочешь плакать – поплачь, – мягко сказал он, зарываясь лицом в ее густые волосы.

Холли, как будто боролась сама с собой, но потом все же уступила. Ее напряженное тело расслабилось, она уткнулась ему в грудь. Андреас крепче прижал ее к себе, слыша ее приглушенные рыдания.

Он держал ее в объятиях меньше минуты, успокаивая, сочувствуя, сопереживая, а затем Холли снова застыла и сделала попытку вырваться из кольца его рук. Андреас не стал ее удерживать, невольно восхищаясь про себя выдержкой этой новой Холли, которая уже чуть ли не сердито вытирала лицо полотенцем, как будто стыдясь проявленной ею слабости.

– У тебя нет никаких прав вести себя со мной так, – чуть дрожащим от все еще переполнявших ее эмоций голосом сказала она. – Я не нуждаюсь в твоей жалости.

– У меня было право знать о сыне.

Эти слова потрясли их обоих, потому что были правдой. Холли с минуту молча смотрела на него, а затем отвернулась.

– Я знаю. – Она медленно зашагала прочь. – Если бы он был жив, я бы тебе о нем сказала. Наверное, я должна была сказать тебе с самого начала, ведь у меня не было намерения скрывать беременность от тебя. И уж тем более я не хотела, чтобы ты женился на мне из чувства долга. Ты сам облегчил мне задачу, так и не связавшись со мной. А потом я узнала про долги отца, к нам зачастили кредиторы. Они взяли даже Мериуэзер… – Ее голос упал почти до шепота.

Ее любимая лошадь! Андреас почти физически чувствовал боль от еще одной утраты, которую пришлось пережить Холли.

– Но это еще полбеды, – с усилием продолжала она. – Тогда она была жеребая. И мы вправе были рассчитывать на замечательного скакуна. Затем от нас ушла моя мать. Отец запил… Я полгода скрывала от отца свою беременность, а когда призналась, – скрывать ее уже было невозможно, – ему стало все равно. К тому времени ты тоже женился, и я не видела смысла разрушать твой брак. Ну, а потом на меня навалилось столько всего, что я почти о тебе не вспоминала. Мне нужно было заботиться о скоте. Хоть как-то поддерживать отца, чтобы он не спился окончательно. Когда Адам родился, я подумывала, чтобы написать тебе, но к тому моменту, когда собралась с духом, уже… уже было поздно. – Холли остановилась и сделала глубокий вдох, словно это могло помочь ей справиться с новой вспышкой боли.

Андреас был не в силах даже представить себе, через что ей пришлось пройти.

Неожиданно в мозгу у него возникла картина: Холли, на руках у нее младенец, жадно сосущий ее грудь. Странно, но он почему-то был уверен, что, родив ребенка в семнадцать лет, она была чудесной матерью, пусть даже ненадолго. И не просто матерью – матерью его сына.

Андреаса пронзила боль утраты, словно он упустил что-то важное в своей жизни, даже не зная, чем он владел.

– Что это за болезнь? – охрипшим голосом спросил он.