Расколотая радуга - Мэри Джо Патни Страница 69

— Какой ужас!

Кэтрин оперлась на локоть. На ее лице, казалось, отразились все страдания, пережитые Майклом.

— Но вы этого не сделали, верно?

— Скорее из слабости, чем от большого ума, — с горечью ответил Майкл. — Я сбежал на войну, в надежде, что буду убит и тогда не придется выполнять клятву. Но я уцелел, вернулся домой, и только благородство друга помешало мне совершить роковой поступок — убить его и себя, а потом очутиться в аду.

— Слава Богу, вы этого не сделали. — Она впилась и его губы так, что стало и больно, и сладко, щекоча ему шею своими шелковистыми волосами, и добавила: — Я вам вечно буду благодарна за это! И за все, что вы для меня сделали. Огромное вам спасибо от всего сердца!

Она не приняла как должное его доброту и терпение, которых ей так не хватало в браке, а без конца благодарила его. Но Кэтрин не пожалеет, что доверилась ему. Он поклялся сделать для этого все, что в его силах.

— Ну что, продолжим массаж или будем спать? Она перевернулась на спину и с самым невинным видом потянулась.

— Продолжим массаж. Посмотрю, как это делается, а потом буду массировать вас.

К удивлению Майкла, в нем снова стало пробуждаться желание. Долгие годы воздержания и глубокое чувство к Кэтрин способствовали быстрому восстановлению сил.

Майкл, как и в первый раз, вылил на руки немного лосьона, растер между ладонями и с наслаждением принялся массировать Кэтрин. Кожа ее в свете огня казалась кремовой, пышные темные волосы облаком обрамляли лицо. Он помассировал ее плечи и руки, потом поясницу, затем вернулся к ее роскошным грудям и, казалось, не мог от них оторваться, повторяя одни и те же движения. Кэтрин лежала с закрытыми глазами и томно улыбалась.

Наконец его рука спустилась ниже, но на этот раз Кэтрин не испытала страха, быть может, потому, что не видела под халатом, каких Майклу стоит усилий изображать безобидного птенчика.

Смоченная лосьоном рука легко скользила по ее шелковистой коже, и Кэтрин замурлыкала от удовольствия, когда Майкл принялся за ее ноги, согнув в колене левую, погладил бедро и взялся за правую.

— Я как ягненок, которого связывают, чтобы зажарить к обеду, — не выдержав, рассмеялась Кэтрин.

— Отличная мысль. Пожалуй, пора вас отведать.

Он склонился над ней и стал водить языком вокруг пупка, щекоча его. Кэтрин встрепенулась:

— Опять! Опять то же ощущение! Как быстро!

— У некоторых женщин оно появляется через довольно короткие промежутки времени. Наверняка, природа их наградила за то, что первый раз им дается с трудом.

Он подышал ей на волосы между ног.

Ощутив тепло его дыхания, Кэтрин судорожно сжала пальцы.

— Как это безнравственно, — прошептала она, замирая от удовольствия.

— Ну что вы, — невозмутимо возразил Майкл. — Впрочем, могу прекратить, если хотите. Она вцепилась в край простыни.

— Нет, нет, продолжим. Ох, как мне не хотелось быть святой… Иногда!

Теперь Майкл знал, где у Кэтрин самые чувствительные места, приник губами к внутренней стороне бедра и стал продвигаться дальше, пока не достиг темного треугольника. Кэтрин едва не лишилась сознания, когда он пощекотал языком ее лоно. Ни одно ощущение не могло сравниться с этим по силе, разве что боль. Из груди молодой женщины вырвался стон.

Теперь она никогда не будет прежней Святой Катериной, сдержанной, благоразумной. Страсть завладела всем ее существом. И все же полного удовлетворения Кэтрин не испытала. Ощущение напоминало неутоленную жажду. Она словно пила и пила.

Теперь Майкл ласкал ее пальцами, такими же нежными и дразнящими, как язык, и как только остановился, Кэтрин простонала:

— Еще!

И Майкл решил рискнуть. Он вошел в нее и, прежде чем завершить начатое, замер, спросив одними глазами: «Можно?» Кэтрин едва заметно кивнула, но все еще не могла побороть в себе страх перед болью. Боли не было, хотя враг уже глубоко вклинился в запретную зону. И чем дальше продвигался, тем приятнее становилось Кэтрин. Она даже поощряла его, вовсю работая бедрами и помогая ему хозяйничать на ее территории. Когда же Майкл полностью овладел ею и прерывисто дыша спросил:

— С вами все в порядке? — то услышал в ответ:

— О, да! — И через секунду снова: — О, да!

Это «да» можно было прочесть в ее широко раскрытых глазах.

— Да, да, да! — исступленно шептала Кэтрин, желая слиться с ним воедино. Из робкой ученицы Кэтрин превратилась в страстную любовницу и цеплялась за Майкла, как утопающий за соломинку, чтобы не погубить душу в потоке безумия.

Вдруг внутри у нее стало мокро и горячо. Это была та последняя капля, которой Кэтрин так не хватало, чтобы утолить жажду, и она судорожно забилась под Майклом.

Все, что она испытала до этого, было как пламя свечи в сравнении с сиянием солнца.

Теперь она принадлежала ему, а он — ей. Майкл! Ее мужчина! Ее любовь! Ее страсть!

После бурной ночи они задремали. Потом Майкл проснулся, увидел, что огонь в камине погас, и перенес Кэтрин в постель. Она прижалась к нему так крепко, как

— Это мне награда за шесть лет воздержания. — Он улыбнулся и ласково провел рукой по ее волосам.

— Шесть лет? — Еще не совсем проснувшись, она удивленно заморгала.

— Да, ровно шесть лет у меня не было женщины.

Сон как рукой сняло, и она во все глаза смотрела на Майкла.

— Значит, с тех пор, как умерла та ужасная женщина?

Майкл кивнул.

— Сначала мне было не до романов, я едва не свихнулся. Потом война, ранения, лихорадка, жизнь в испанской глуши, да мало ли что еще! Вот если бы я встретил женщину, похожую на тебя… — Он чмокнул ее в кончик носа.

— Я рада, что ты так долго не знал женщин, — ласково произнесла Кэтрин. — И надеюсь, что нынешняя ночь была для тебя, как и для меня, истинным чудом.

— Да, да, именно чудом, — страстно произнес Майкл, продолжая гладить ее волосы, пока она снова не заснула.

Кэтрин словно подменили. Долго сдерживаемые чувства выплеснулись наружу, и рядом с ним теперь лежала страстная, любящая женщина. Майкл готов был любоваться ею до бесконечности, если бы его не сморил сон.

Вдруг он проснулся весь в поту. Нет, Кэтрин не для него, он не заслужил такого счастья. Что-нибудь непременно случится, как уже бывало не раз.

Но что может случиться? Он просто суеверный глупец. Кэтрин свободна, и никто их не разлучит.

И все же Майкл еще долго ворочался в постели без сна.