Помаши мне на прощанье - Руби Джексон Страница 69

Сэм подошел и встал рядом.

– Всякий, кто посмотрит на нас, подумает, что мы странная пара. Ты такая маленькая, а я, клянусь, стал в Италии еще выше. Они вместе пошли в детский сад, и думаю, мама водила близнецов в танцевальный класс для малышей еще до этого. По-моему, они были в костюмах мишек. Но даже тогда Салли была звездой. А ты когда-нибудь брала уроки танцев?

Грейс уже хотела ответить «никогда», но тут перед глазами возникла сцена. Она совсем маленькая, и молодая женщина, как теперь стало известно, ее мать, надевает на нее хорошенькое светло-голубое платье из мягкого, летящего материала. Светло-голубая лента вплетена в волосы, а на спине трепещут сверкающие крылышки. Она фея? В руке длинная палка со звездой на верхушке.

– Тебе дали особенную роль, дорогая. Ты фея-страж, которая должна стоять у двери дворца и смотреть, чтобы злые волшебницы не могли войти.

Грейс с сожалением рассмеялась.

– Полагаю, брала когда-то. Проблема в том, что у меня обе ноги левые, и хотя я должна была танцевать в кругу вместе с другими феями, бедный учитель изобрел для меня специальный танец, называемый «стоять смирно». И мне пришлось стоять все представление.

– Держу пари, ты была чудесным маленьким солдатиком!

– Не помню. На самом деле я ничего не помню, Сэм, но знаю, что у меня по-прежнему обе ноги левые.

– Вовсе нет.

Он оглядел ее единственную пару гражданской обуви.

– Честно говоря, твои ножки выглядят абсолютно идеальными. Ты, должно быть, прекрасно танцуешь.

– Нет. Я редко пробовала.

Хранящиеся под спудом воспоминания о той омерзительной ночи, когда на бедного Гарри напали, вновь вспыхнули с прежней яркостью. Она постаралась их пригасить. И не рассмеяться, видя, как Сэм вопросительно смотрит на нее.

– Должно быть, где-то в душе хранится воспоминание о том, как я не годилась даже для того, чтобы прыгать в кругу.

– Бедная Грейс. Я тоже много лет не танцевал. Давай попробуем вместе.

Прежде чем она успела что-то сообразить, он сжал ее правую руку. Левая инстинктивно легла на его плечо, и она едва не поморщилась, когда он обнял ее за талию и привлек к себе. Жар его тела, казалось, прожигал ее новый кардиган и блузку военного образца, и странные чувства, пробудившиеся в ней, были так сильны, что она боялась упасть в обморок. Это не братские объятия их вчерашней встречи и даже не лихорадочные ласки на заднем сиденье машины Джека.

Сэм оглядел ее, но не заметил ничего странного.

– Танцевать легко. Главное – слушать музыку. Ритм сам подскажет, что делать. Когда я был в Германии, выучил красивый вальс. Он называется «Голубой Дунай», хотя сами немцы называют его «На прекрасном голубом Дунае». Один из охранников либо гонял пластинку, либо насвистывал целый день, а иногда и всю ночь. Я мурлыкал ее всю дорогу домой, и пилот сказал мне английское название. Я буду напевать, а ты считай. Готова?

Она молча кивнула, и он стал петь. Мелодия действительно была красивой, хотя Грейс быстро сбилась со счета, когда он то ли нес, то ли кружил ее по комнате.

– Похоже, мне придется петь и считать одновременно, – мягко улыбнулся он той улыбкой, которая преследовала ее много лет.

– Один, два, три, один, два, три, – пел он, пока Грейс отчаянно пыталась ставить ногу в нужное место в нужное время.

– Я не разберу мелодии, – запротестовала она.

– Это потому, что я напеваю мысленно, – пояснил он и, подняв ее, стал вальсировать по гостиной.

Наконец он остановился, но Грейс не выпустил.

– И кто бы мог подумать? – спросил он в пространство. – Я был прав. Грейс, как насчет прогулки по городу?

Она думала, что сердце вот-вот остановится, такой радостью оно наполнилось. Но она пыталась говорить небрежно:

– Чудесно звучит, Сэм. Уверена, что в парке уже распустились весенние цветы.

– Сумеешь не отстать? Помни, я обошел пешком всю Европу.

Что она может ответить? Знал ли он, что мать хочет выманить его из квартиры? Он сердит? На мать? На Грейс?

– Прости, Сэм. Но в Дартфорде нет снежных вершин и огромных рек, несущих воды в море.

– Тебе понадобится пальто, – все, что ответил Сэм.