Розетта - Барбара Эвинг Страница 68

— Но ведь есть же, — Роза попыталась найти правильные слова, — цивилизованные египтяне. Я имею в виду образованных египтян. Я читала о них, и ты рассказывал нам в Лондоне, что встречал их, бывал у них в гостях. Неправда, что все магометане — дикие люди. Отец говорил, что это старая и почитаемая религия, как и наша. Он, как и ты, говорил о Египте как о самом замечательном месте, которое он когда-либо видел. Разве мы с Фанни тоже не будем восхищены?

— Мы мужчины, Роза, сколько раз я должен повторять? Это мир мужнин. Как женщина ты никогда не будешь находиться в безопасности. Возможно, во времена твоего отца там было безопаснее, чем сейчас. — Он встал, подошел к окну и выглянул на улицу. — Нас частично следует винить за то, что влияние чужеземцев в этой части мира и влияние Наполеона тоже, я понимаю это, потревожило покой древней первобытной земли. Теперь она так нестабильна, не уверена в том пути, который выбрала. Воды Нила поднимутся, как обычно, и с плодородной земли крестьяне, как всегда, снимут урожай. А другие получат от этого выгоду — турки, англичане, французы, немцы, португальцы, греки — кто угодно, но не сами египтяне. Кажется, так было всегда.

Все трое сидели молча в маленькой гостиной, пока на город опускался вечер.

— Мне пора идти, — сообщил Пьер, но не сделал ни шагу от окна. — Что же касается ребенка… — Наконец Пьер внимательно посмотрел на Розу. — Твой шурин сразу же узнает все, что тебе известно о ребенке, как только попадет в Александрию.

— Нет! — воскликнула Роза. — Он не узнает!

— Он узнает, Роза! Все франки знакомы друг с другом, ведь их так мало осталось. Все слышали историю капитана Фэллона, виконта Гокрогера, и о том, как он умер. Ты не сможешь помешать Джорджу узнать о ребенке, когда он приедет туда. — Роза так побледнела, что ему пришлось остановиться. — Прости меня. Я понимаю, что у тебя было довольно радужное представление о Египте, я понимаю, что я тоже сыграл в этом определенную роль, и мне очень жаль. Но прости меня, это плохо продуманный план. Все это пахнет романтикой, которая закончится трагедией. Если ты все же найдешь ее… если ее не забили насмерть камнями, как мать…

— Прекрати!

— В Египте нет места подобной щепетильности, Роза! Как я сказал, если ты найдешь ее, английский закон отдаст ее виконту Гокрогеру, et с’est fini! ^[89]

Они увидели, что Пьер, несмотря на свои французские галантные манеры, был очень, очень рассержен.

— Я сделал ошибку, заговорив с тобой о ребенке, но я не представлял себе степени твоего… — и он произнес слово, которое очень сильно задело ее, поскольку Джордж говорил то же, — сумасшествия. Я должен сказать то, что думаю. Я думаю, что вы две imbéciles irresponsables ^[90], которые ищут приключений на свою голову. Ради этого вы готовы пожертвовать безопасностью этих детей. Вы собираетесь взять их в развалины и хаос Александрии? Посадить их на какой-нибудь дикий караван, идущий через опасные пустыни к Индии, мадам Фанни? Подвергнете их опасности чумы, которая свирепствует в городах?

— Я думала… я думала, что подобное путешествие станет для них незабываемым опытом, который изменит их жизнь навсегда.

Фанни пыталась говорить уверенно, но к концу фразы ее голос ослабел.

— Это было бы непростительно! — Тут Пьер понял, что повысил голос. — Впрочем, не мое дело, что вы решите предпринять. Я и так уже сильно вмешался.

Он принялся застегивать сюртук.

Роза глядела на него, не говоря ни слова. «Он не любит меня. Он считает меня сумасшедшей». Она сделала над собой огромное усилие, сложила руки на груди и осторожно произнесла:

— Пьер, думаю, ты несправедливо называешь нас imbéciles irresponsables, которые ищут приключений на свою голову. Я подготовилась к этому путешествию. Полагаю, я прочла почти все, что было написано об этом.

— Пока что написано очень мало, я это хорошо знаю! — На секунду его взгляд смягчился. — Ты не можешь подготовиться к Египту, Розетта.

Она вспомнила, как они стояли в желтой приемной Жозефины в Тюильри, как французы обращались друг с другом на публике, как Пьер подошел к ней и заговорил, как началась вся эта история. Она прикусила губу и склонила голову:

— Дорогой Пьер, — сказала она, но не посмотрела на него. — Прости меня.

В комнате воцарилась странная тишина, поскольку ее слова значили очень многое, и оба знали об этом. Но Пьер молчал, а Фанни догадывалась, что ей не следует сейчас говорить что-либо. Наконец Роза вздохнула и промолвила:

— Я должна попытаться найти этого ребенка. Не вини нас за наши мечты.

Пьер посмотрел на нее долгим взглядом, по его лицу невозможно было что-либо прочесть. Потом он ответил очень тихим голосом:

— Я больше не могу спорить с тобой. Я пытался рассказать об опасностях, которые поджидают вас в Египте. Больше мне нечего добавить. — Он потер подбородок, затем вдруг словно пришел к какому-то решению. — Есть еще нечто, о чем я должен сообщить вам. Вы все должны покинуть Париж. Вы должны покинуть Францию… как можно быстрее.

Роза мгновенно вспомнила слова старых джентльменов.

— Неужели снова будет война? — спросила она.

Она тут же поняла, что он, конечно, не мог ответить. Он был французом. Он являлся членом правительства Наполеона Бонапарта. Роза почувствовала, как краснеет.

Фанни тоже все поняла.

— Вы находитесь в сложном положении, Пьер, — сказала она, — пожалуйста, простите нас.

На маленьком лице Фанни появилось упрямое выражение, которое Роза так хорошо знала. Роза поняла, что Фанни приняла решение.

— Именно ваша страна, ваш король поставили меня в это сложное положение! Вы думаете, что мы хотим войны? Ваше правительство не исполняет условий договора, они отказываются уходить с Мальты, они печатают в газетах оскорбительную ложь о французах и Наполеоне. Они утверждают, что ничего не могут поделать с этим из-за «свободы прессы». Полагаю, именно ваше правительство объявит войну, поэтому война будет, да.

Снова наступила тишина. Потом заговорила Фанни:

— Вы, конечно, правы. Если существует какая-либо вероятность того, что начнется война, я не могу подвергать детей подобной опасности. — Она посмотрела на Розу. — Прости, дорогая Роза, это моя вина. Ты знаешь, как я хотела поехать с тобой, но я не могу рисковать детьми.

— Я знаю. — Роза положила ладонь на руку Фанни. — Я знаю, дорогая кузина, я знаю.

Женщины заметили на лице Пьера глубокое облегчение.

— Тогда вы все возвращаетесь в Англию? — спросил он. Напряжение начало понемногу отпускать его. Он подошел к ним и сел рядом. — Ах… я так рад. Но вы должны срочно покинуть Париж. Я помогу вам чем смогу. Я не мог даже думать о том, что вы все поедете в Египет… в такое время.