Исполнение желаний - Саманта Джеймс Страница 68

– Дамиан… я не знаю, – запинаясь, сказала Хизер, – Мне нужно время. Время подумать…

Он отнял свою руку и быстро встал. Короткий поклон, пожелание спокойной ночи, и он вышел из комнаты.

Он не захотел остаться, и она не попросила об этом, как будто они стали чужими друг другу. Хизер смотрела на закрытую дверь и вдруг поняла, что сейчас глубоко ранила его. Нет, это невозможно. Он предложил ей лишь свое имя… Но не сердце. Зарывшись лицом в подушку, Хизер дала, наконец, волю слезам.

На следующий день она почти не видела Дамиана. Горничная, помогая ей принимать ванну, передала просьбу своего хозяина не выходить сегодня из дома.

Хизер не собиралась спорить. Плечо у нее болело, она была расстроена и нервничала больше обыкновенного. Всякий раз, когда она начинала думать, что была на волосок от смерти, ее охватывал ледяной озноб. Мучило тревожное чувство ожидания чего-то, что неминуемо должно произойти. Что именно, она не знала, но и избавиться от этого ощущения не могла.

После полудня Хизер услышала, как хлопнула входная дверь. Она стояла наверху парадной лестницы и видела, как в дом вошел Дамиан. Не здороваясь, он поманил ее за собой. Она спустилась вниз и молча, последовала за ним в кабинет.

Плотно затворив дверь, Дамиан повернулся к ней.

– Я все приготовил для твоего возвращения в Локхейвен.

– Неужели? – холодно отозвалась Хизер. – Хотелось бы только знать причину.

В серых глазах Дамиана вспыхнул гнев.

– Не стоит осыпать меня колкостями, – отрывисто проговорил он. – Прошу тебя, успокойся и прекрати злиться.

Но Хизер уже не могла остановиться:

– Как я понимаю, вы уже все решили, и у меня нет выбора.

– Черт возьми, Хизер, не начинай глупого спора! – Он резко повернулся к ней, готовый вот-вот взорваться от возмущения. – Оставаться в Лондоне тебе опасно. Я хочу, чтобы ты уехала.

– А как насчет того, чего хочу я?! Я сама решу, уезжать мне или нет. Это не ваше дело, милорд! – Она вызывающе вздернула подбородок. – А я предпочитаю остаться в Лондоне.

Он схватил ее за плечи:

– Ты что, уже обо всём забыла?! Ведь ты отвечаешь за жизнь нашего ребенка!

Хизер была уязвлена его тоном, но в глубине души понимала, что он прав. Она не должна рисковать жизнью малыша. Плечи Хизер поникли, и она кивнула. Дамиан отпустил ее.

– Вообще-то я не особенно люблю ночные переезды, но в наших обстоятельствах это необходимо. Эллиот не должен знать, что тебя нет в доме. Карета будет подана около полуночи.

Ужин прошел в напряженном молчании. Хизер извинилась, вышла из-за стола и направилась к себе в комнату собирать вещи. Чувство неотвратимой потери охватило ее. Она, наконец поняла, как много Дамиан сделал для нее. Благодаря ему, она узнала, что значит быть любимой, желанной, красивой. Теперь она должна покинуть его. Она уезжает, а он остается один перед лицом неизвестности. Ему одному предстоит встретиться с ее отцом, встретиться с убийцей. Сердце заныло от зловещего предчувствия.

Когда Хизер спустилась на первый этаж, Дамиан уже ждал ее в холле. Она низко склонила голову, старательно избегая его взгляда. Очень быстро он понял, в чем дело. Щеки ее были бледны и мокры от недавних слез.

– Хизер! Прошу тебя, Хизер, не надо! – Отчаянно махнув рукой, он заключил ее в свои объятия.

Она, забыв обо всем, приникла к нему.

– Не отпускай меня, – захлебываясь слезами, пролепетала Хизер. – Пожалуйста, не отпускай меня!

– О, Боже мой, Хизер! – Дамиан гладил густую копну ее волос, рука его едва заметно дрожала. – Любимая, если с тобой что-нибудь случится, я никогда себе этого не прощу, понимаешь? Скоро все кончится. И пожалуйста, ничего не бойся. Все будет хорошо, я обещаю тебе.

У нее вырвалось сдавленное рыдание.

– Я боюсь не за себя. Дамиан, он же убил твоего брата! А если он попытается и тебя убить? Я… я боюсь за тебя! – Она спрятала лицо у него на груди. – Я… люблю тебя, Дамиан! – воскликнула она. – Я люблю тебя!

Дамиан замер. За подбородок приподнял залитое слезами лицо и вгляделся в мокрые фиалковые глаза. Хизер не уклонилась от его пристального взгляда и, уже не таясь, открыла перед ним всю свою душу.

Он со стоном выдохнул ее имя, как будто испытывал неимоверную муку, и обнял еще крепче. От огромности охватившего его чувства Дамиан едва не упал перед Хизер на колени. «И я люблю тебя» – слова эти трепетали у него на губах, пели в его сердце. Но он боялся, что если скажет их вслух, то она никуда не поедет. Хизер была слишком дорога ему, чтобы идти на риск потерять ее навсегда. Он снова и снова целовал дорогое лицо, яростно, отчаянно, вкладывая в каждый поцелуй, в каждое слияние их губ все, что рвалось из сердца.

Наконец они оторвались друг от друга. Взяв Хизер за руку, Дамиан вывел ее на улицу, где уже дожидалась карета. Он наклонился и нежно-нежно поцеловал ее в последний, раз.

– Я приеду за тобой, – горячим шепотом пообещал он. – Жди меня!

Она, молча кивнула, не в силах сказать ни слова. Каким-то чудом ей удалось выдавить улыбку. Он посадил ее в карету и захлопнул дверцу.

Карета, покачиваясь, со скрипом двинулась вперед. Хизер обессилено откинулась на подушки. Боль разлуки была невыносимой. Он не сказал, что любит ее. Но что-то она все же почувствовала… Может быть, этого достаточно? Должно быть, так. Конечно, так. Она положила руку себе на живот. Ей хотелось, чтобы у их ребенка были и мать, и отец. Она должна верить ему – верить в его правоту, в то, что всему этому ужасу, действительно, придет конец.

Несмотря на слабый росток надежды, что трепетал у нее в сердце, Хизер не смогла сдержать слез. Они отъехали не так уж далеко, когда карета вдруг резко свернула в сторону и, дернувшись, остановилась. Хизер услышала громкие неразборчивые крики, затем глухой стук, словно что-то упало. Сердце зашлось от страха, и она даже привстала с сиденья.

Дверца кареты распахнулась. Хизер увидела тусклый блеск пистолета, а потом чья-то скрюченная пятерня больно схватила ее за руку и, грубо рванув, бесцеремонно выволокла наружу. Перед ней стоял мужчина в грязной, оборванной одежде. Волосы его были черны, как ночь, глаза горели каким-то адским огнем, губы кривились в злорадной ухмылке.

Крик застрял у нее в горле. Неописуемый ужас пригвоздил ее к месту. Она знала это лицо – и знала прекрасно… Это был человек из ее сна.