Тайный искуситель - Тина Сент-Джон Страница 68

Захира помедлила у входа в королевские покои, сердце колотилось в груди пойманной птицей. Она дождалась наступления полной темноты и лишь затем спустилась с террасы на крыше, чтобы король наверняка остался один. И, стоя теперь перед дверью, она не сомневалась в этом. Охранников в коридоре не оказалось. Одно движение руки и щелчок холодной железной защелки сказали ей, что дверь не заперта изнутри. Львиное Сердце ждал, и, судя по всему, полностью выполнил все обещанное.

Она глубоко вздохнула, стараясь с выдохом избавиться от остатков сомнений. Напряженная, спокойная, она сжала засов и толкнула дверь.

Единственная масляная лампа горела в мраморном алькове на правой стене комнаты, едва освещая огромную и пышно обставленную комнату. Она подсвечивала широкий ковер на полу и одинокую фигуру в белом одеянии с капюшоном, стоявшую у открытого выхода на балкон.

— Милорд, — тихо сказала Захира, обозначая свое присутствие и тщательно осматривая комнату, чтобы убедиться в отсутствии скрытых в углах охранников, а затем заставила себя снова сосредоточиться на широкой спине короля. Она закрыла за собой дверь и сделала еще один шаг. — Надеюсь, я не заставила вас ждать, милорд.

Он хмыкнул, и на миг она напряглась, думая, что могла разозлить его своей задержкой, потому что в его голосе слышались странно темные нотки, сдержанный гнев и рычание, которое будто рвалось из груди, а не из горла. Но когда он поднял руку и жестом поманил ее к себе, подозрения слегка стихли.

Она двигалась почти неслышно, сандалии лишь тихонько шуршали по толстому плетению ковра на полу. Она могла в мгновение ока очутиться за его спиной, ударить его и покончить с этим, облегченно поняла Захира, и ее задача будет выполнена чисто и быстро. Она осторожно приподняла край туники и скользнула рукой к талии, нащупывая рукоятку кинжала. Пришлось заставить себя не спешить, зная, что он в любую минуту может обернуться и раскрыть ее намерения.

Ощутил ли он опасность за спиной? Во всяком случае слегка повернул голову. Прислушивался, быть может? Захира застыла на месте, позволив тунике снова пристойно опасть.

— Н-не желаете ли вина, милорд? — спросила она, заметив кувшин и кубок на столе у дивана.

Он медленно кивнул, безмолвно соглашаясь. Захира осторожно обошла стол и налила ему кубок вина с сильным ароматом, с удовлетворением заметив, что он вновь повернулся к залитому лунным светом двору. Она не собиралась соблазнять короля этой ночью, и пока он оставался на месте, его спина так удобно была повернута к ней, и можно было подобраться сзади, так что от цели ее отделяли всего лишь мгновения.

Одной рукой сжимая кувшин, из которого она наливала вино, другой Захира извлекла кинжал из ножен, и тихий шорох стали, покидающий кожаное укрытие, потерялся в звуках льющегося вина. Держа кинжал у самого живота, она левой рукой подхватила кубок и пересекла те несколько шагов, что отделяли ее от балкона и ожидавшего, ни о чем не догадывающегося франкского короля.

Рядом, на расстоянии вытянутой руки, он почему-то показался ей выше ростом, чем помнилось по прошлой их встрече. Более мускулистым, и плечи его были шире, осанка прямее. Он определенно был более опасен, даже без преимущества, которое придавала ему львиная высокомерность гордого лица, пугавшего своей свирепостью. Он стоял неподвижно, однако как бы лучился силой, связанной, скрытой, но смертоносной, стоит ему ее отпустить.

Я справлюсь, заверяла себя Захира, когда сомнения поднялись в ее сердце, смягчая стальную решимость. С божьей помощью она это сделает.

Повинуясь инстинкту, все ее тренировки ожили в душе, словно пламя, освещающее ей путь. Она дюйм за дюймом приближалась к неподвижной громаде его тела, сжимая в пальцах рукоять своего кинжала.

— Ваше вино, милорд, — мягким и легким тоном произнесла она, вложив в него всю теплоту и обещание. И всю смертоносную фальшь. Она остановилась у него за спиной и протянула кубок, обнимая его неподвижное левое плечо. Он слегка повернулся, правой рукой принимая у нее вино. Пальцы коснулись ее кожи, на миг опалив своим прикосновением. Она отдернулась, ахнув, и в ту же секунду, когда он принял украшенный драгоценностями бокал, Захира ужалила, как змея. Она вскинула кинжал и, размахнувшись, вонзила в его спину, вгоняя клинок между широкими плитами его плеч. Она ударила сильно, наверняка, но что-то было не так. Лезвие отскочило и обожгло ей руку. Скользнуло вниз от силы ее удара, разрезая белоснежную рыцарскую одежду. Она охнула от изумления, содрогнулась от полного непонимания. Король не упал. Лишь слегка покачнулся вперед, сместившись на половину шага.

Прежде чем он успел шевельнуться, Захира чистой силой воли стряхнула свое изумление. Он должен был умереть. Она должна закончить все это! Собравшись снова, она со звериным криком ярости прыгнула вперед и снова ударила его в спину.

И снова кинжал со скрежетом соскользнул.

Невозможно!

Она моргала, пытаясь избавиться от наваждения, но оно не желало исчезать, сияло перед ней в свете лампы, неоспоримое. Она ударила в металл, не в плоть, в стальные звенья, не в кость, не в сердце английского короля.

И в тот же миг, когда осознание преодолело шок, она начала понимать истинную глубину своего заблуждения. Ибо в этот миг, в паузе между ударами сердца, король повернулся к ней лицом. Вот только не королевское лицо скрывалось под белым капюшоном изрезанной ею робы.

Это был Себастьян.

Он глядел на нее, и ноздри его раздувались от ярости, когда он шагнул вперед. И швырнул кубок с вином в стену, тот лопнул и зазвенел, словно колокол.

Захира попятилась, спотыкаясь.

— Нет, — прошептала она, вскинув руку ко рту. — О нет. Нет.

Она трясла головой и молилась, чтобы это было неправдой, отчаянно желая, чтобы искаженное ненавистью лицо было лишь плодом ее воображения. Она молилась о том, чтобы моргнуть и осознать, что это всего лишь жестокий мираж.

Но Бог не слышал ее молитв. Себастьян был реален, так же реален, как и вражда в его пламенеющих глазах, как его яростный рев, с которым он двинулся к ней, заставив сжаться, закрыться руками, дрожать.

С хриплым проклятием он сгреб ворот халата и сорвал его с плеч. Следом отправилась накидка, упала на пол и оставила его стоять перед ней в простой кольчуге, — воином из закаленной стали и холодной стальной решимости.

— Все это время ты планировала вот это, — обвинил он ее с ледяным спокойствием. — Все это время, Захира, с того дня, как я впервые увидел тебя на базаре, ты дурачила меня.

— Нет, — воскликнула она, спеша отрицать обвинение. Она никогда не считала его дураком и никогда не желала причинить ему такой боли. — Себастьян, нет. Все было не так. Никогда…

— Ах нет? — выдохнул он. И шагнул вперед, наступая на разрезанный шелк между ними. — Даже сейчас ты это доказываешь. Само твое отрицание подтверждает. Снова предательство.