Сладкая месть - Барбара Картленд Страница 68

Даже думать об этом было невыносимо. Джин поднялась и заглянула в детскую — проверить, как спит Джимми. Она включила ночник и подошла к кроватке мальчика. Само воплощение невинности! Длинные темные ресницы отбрасывали тень на розовые щечки, маленькая пухлая ручка покоилась поверх одеяла. Спящий ребенок был таким трогательно прекрасным, что слезы сами собой навернулись на глаза Джин и покатились по щекам.

«Что-то я стала слезливая», — подумала она, злясь на себя.

Свое взвинченное состояние она связала с посещением дома Толли. Но в глубине души она знала, что дело не в этом. Просто ей страстно хотелось собственного счастья, хотелось любви, детей, словом, того, что и составляет смысл жизни женщины. Но, видно, о таком совершенном союзе, какой был у Маргарет со Стивеном Мелтоном, и мечтать нечего, их любовь — редкость. И даже простого человеческого счастья, какое выпало Бетти в ее замужестве, ей тоже не дано испытать.

Внезапно Джин опустилась на колени возле кроватки Джимми и стала горячо молиться:

— Господи! Сделай так, чтобы Толли полюбил меня! Хоть ненадолго.

И тут же ей стало нестерпимо стыдно. Как она может просить об этом Бога? Толли никогда не принадлежал ей и никогда не будет принадлежать. Он предназначен для другой женщины.

Внизу зазвонил телефон. Резкий звонок вернул Джин в день сегодняшний. Она поднялась с колен, вытерла глаза и помчалась вниз. Схватила трубку и услышала голос Толли. Сердце ее замерло.

— Алло! Джин, это ты?

— Да, здравствуй, Толли.

— Послушай, что там случилось? Ко мне сейчас приходила мама и рассказала, что ты нашла письмо Стивена, адресованное ей. Она пребывает в состоянии крайнего возбуждения, и я решил переговорить с тобой. А вдруг произошла какая-то ошибка или, возможно, она неправильно тебя поняла?

— Никакой ошибки! Я действительно обнаружила письмо для нее. Оно было спрятано за фотографией.

— Где спрятано? За какой фотографией?

— В ее спальне в доме на Беркли-сквер.

— И ты ее нашла? А что ты там делала?

Пришлось рассказать все с самого начала. Она сбивчиво поведала Толли о том, что заставило ее отправиться в его дом.

— Чудеса, да и только! — удивился Толли. — В жизни не слышал ничего подобного! То есть получается, что ты как бы уже заранее знала, что письмо должно быть там?

— Нет, не совсем так! Просто у меня было такое чувство, что твой отчим с фотографии пытается что-то сказать мне.

— Но мой отчим давно мертв, а на фотографии лишь его застывший образ. И ты утверждаешь, что Стивен Мелтон пытается что-то сообщить тебе. Я правильно тебя понял?

— Да, все так.

Уверенный ответ девушки привел Толли в еще большее замешательство. На другом конце линии повисла долгая пауза. Наконец он произнес растерянно:

— Ничего не понимаю!

— Я тоже ничего не понимаю, и тем не менее у меня на руках письмо для твоей матери.

— Да, но… Нет, черт! Как бы я хотел сейчас поговорить с тобой! Если все это правда, то поистине случилось чудо из чудес.

— Чистая правда! Письмо лежит сейчас передо мной.

— Пока я даже не стану думать о том, что значит это письмо для матери. Потрясает сам факт. Как же мало мы еще знаем о человеческих возможностях! А ты — просто уникум.

— Думаю, это письмо принесет твоей матери успокоение.

— Надеюсь! — бодро произнес Толли и спросил: — Ну а как ты сама? Справляешься?

— Да, я вполне освоилась, а с Джимми мы подружились. Кстати, передай Джеральду, что Джимми все время спрашивает о нем.

— Обязательно передам! А как Бетти?

— Очень устала. Но Лиззи уже поправляется.

— Отлично! Послушай, Джин! Я тут хотел спросить тебя кое о чем…

И в эту минуту в трубке что-то щелкнуло, и их разъединили.

— Алло! Алло! — несколько раз прокричала Джин в трубку, но тщетно. Ответа не последовало.

Она положила трубку. Сердце ее бешено колотилось в груди, голос Толли до сих пор звучал в ушах. Слышать его голос — это такое счастье!

И такая боль.

Джин выключила свет в гостиной. Пора ложиться спать. Но тут телефон зазвонил снова. Джин схватила трубку. Это, наверное, перезвонил Толли! Хочет закончить прерванный разговор. Но звонила Бетти.

— Джин! — Голос Бетти было трудно узнать. — Лиззи стало хуже.

— Но почему? Что случилось?

— Кажется, она уходит. Сейчас ей делают переливание крови.

— Но ей же стало лучше!

— Да, но сейчас и врачи ничего не могут сказать — никто не знает, отчего и почему. Ее только что увезли в операционную, и мне необходимо выговориться, иначе я с ума сойду! Потому и звоню тебе.

— Бетти! Чем я могу помочь?

— Чем ты поможешь? Все бесполезно! — ответила Бетти безучастно. Ее голос был таким чужим, что Джин испугалась. Ни слез, ни жалоб, лишь безмерная усталость и сковавший ее страх.

— Но мы можем молиться! — воскликнула Джин и сама удивилась своим словам. В обычных обстоятельствах она о молитвах не вспоминала.

— Да, мы можем молиться! — согласилась Бетти с прежней безучастной интонацией. — Помолись вместо меня, Джин! У меня уже нет сил даже на молитву.

Раздались гудки в трубке, а Джин какое-то время сидела в оцепенении, не зная, что делать.

Она попыталась сосредоточиться на молитве, но сбилась и умолкла. Мыслями она была сейчас в больнице. Быть может, именно в этот момент малышка отчаянно борется из последних сил за жизнь. Она представила себе умирающую Лиззи и почувствовала столь сильное сострадание к ребенку, что все ее естество в едином порыве превратилось в мольбу. То была молитва без слов, но она потребовала от Джин такой концентрации душевных и физических сил, такого сверхчеловеческого напряжения, что еще немного, и она умерла бы сама.

Надо ждать — вдруг Бетти снова позвонит? Если же случится самое страшное, то Бетти, скорее всего, вернется домой. Джин собралась с силами и, еле переставляя ноги, поплелась на кухню, чтобы заварить себе чашку чая.

С чашкой в руке она вернулась в холл и услышала с улицы шум подъехавшей машины. Сердце у нее екнуло. Неужели Бетти? Так скоро? Джин услышала, как повернулся ключ и дверь распахнулась. Джин поднесла руку к сердцу, пытаясь унять его бешеный ритм, и в ту же минуту перед ней предстал высокий молодой мужчина в форме морского офицера. Она сразу же узнала его — фотографии Джона Уайлдинга были развешаны по всему дому.

Муж Бетти вернулся домой как раз тогда, когда он более всего нужен. Джин бросилась к нему навстречу.

— Не отпускайте машину! — воскликнула она, забыв поздороваться.

Джон удивленно вскинул брови, но тут же снова распахнул дверь и громко крикнул водителю такси: