Противоположности - Дарьяна Кадет Страница 68

— Слушай, да сядь ты уже и успокойся, — всё же решается вклиниться в гоняемые мысли Нэйтена Марк, призывая сесть рядом, похлопав по свободному месту.

— Вот тебе лучше сейчас заткнуться, — дыбится Нэйтен, но всё же присаживается рядом с другом.

Друг хмыкнул:

— Да? А мне вот, наоборот, поболтать охота.

Нэйтен косится на друга, концентрируя внимание на его разбитой губе, и вздыхает. В нём буря всего, что аж страшно тратить лишний раз энергию на перепалки. Он устал. Сейчас глубокая ночь. Он в обезьяннике с другом, в котором, скорее всего, ранее уже сидели пойманные на трассе уличные бабочки и люди без определённого места жительства (кстати, раскрыт ещё один источник дурного аромата), и ждут хрен знает чего. Это много для одного дня.

Кто бы мог подумать, что именно во время драки в угловом доме маленькая собачка той-терьер безобразной наружности с выпученными глазами и вечно торчавшим языком наружу из-за дефекта по родовой матери решит не спать и лаем разбудит бдительную старушку-хозяйку, решившую тотчас вызвать участкового. Удивительно, как порой складываются обстоятельства. Не одно, так другое прилетит неожиданно и навалится бременем. Поэтому сохранить бы остатки энергии, когда уже тупо хочется упасть и не вставать.

— И какого хрена ты молчишь, когда можешь вытащить нас одним словом? — не сдержал он вопроса, который крутится у него с самого начала. Нэйтен косится на друга, продолжающего сидеть с умиротворённым (хоть и помятым) выражением лица.

— По-моему, мы в прекрасном месте, чтобы поболтать, — пропустив фырканье Нэйтена, Маркус улыбнулся. — Я знаю, что ты бесишься, и всё же у тебя есть вопросы, а я как раз готов дать на них ответы.

— Я не знаю, что ты задумал и в какую игру решил сыграть, но, честное слово, я въебу тебе ещё раз, Марк, если ты не объяснишься.

Бросив смешок и словив внимательный взгляд Нэйтена на себе, Марку так и охота сказать, что всё так банально находится на поверхности, но друг твердолобый осёл.

— Отвечу на первый вопрос, «какого хрена мы тут делаем»? Ждём Николь, — просто, как сказать о какой-то обыкновенной бытовой мелочи, сообщает Маркус под удивлённо приподнятые брови Нэйта. Вздохнув, Маркус продолжил. — Кажется, я стал понимать тебя. Николь слегка истерична и скептична, но она особенная. Может, даже странная, но всё же особенная. Когда её узнаешь ближе, в неё невозможно не влюбиться. Но её не так просто удержать. Выражусь грубо, но это как обскакать дикую кобылу. Хрен удержишься, если силёнок мало, — засмеялся Пэрри, под ухмылку друга.

— Уж мне-то не знать…

— В этом-то и твоя проблема, Нэйт. Ты вечно ходишь вокруг да около, при этом не предпринимая никаких целенаправленных действий, когда пора бы уже ухватить уздечку и пришпорить. Что тобой движет? Гордость? Но разве она так важна, если тебе дорог человек? Гордость — самая главная помеха в отношениях. Никогда не будет взаимопонимания, пока не устранишь все погрешности, и вы не научитесь слышать друг друга. В тебе сидит такая жуткая неуверенность, что без определённого «пинка» до тебя не дойдёт смысл. Мы с Ники друзья, — произносится с лёгким сожалением, но в действительности ничего, кроме дружбы, они бы с Николь друг другу ничего не дали, а большего и не надо. Есть такое понятие, когда не твоё. Не твоё не принадлежит тебе, а чужое трогать нельзя. Неправильно. — Но, пока я не вывел тебя на ревность, ты бы так и не признался самому себе, что она тебе нужна и не начал чертыханья. Просто сколько можно оттягивать себе яйца и отсиживаться на них? М?

Нэйтен нахмурился и сжал плотно челюсть, не зная, то ли врезать другу, то ли обнять. Он знает. Всё это он, чёт бы побрал, знает прекрасно, и каждое слово для него — новая порция правды, которой он страшится. Он смел в делах любых, пожалуй, но с Ники творит такую дичь, как полный псих, не смеющий сделать верный шаг, боясь оступиться, даже ничего ещё не предприняв. Если это трусость, то он трус. Он признаёт это. Действительно, сколько бы он оттягивал решительность, просто наблюдая со стороны, если бы Марк не показал, что Николь не будет вечность его ждать. Любой в любое время может взять её, открыть глаза и показать другой мир, где его не будет в её жизни. И тут только два пути: либо он отпускает её, позволяя забыть его существование и самому разлететься песком во временном пространстве; либо он вернёт эту девушку себе, прижмёт так крепко и больше не отпустит.

Он покажет, каково это на самом деле любить Нэйтена Картер.

Сотрёт слёзы и сделает всё, лишь бы она улыбалась вновь и только для него.

Кажется, так легко Картеру давно не было, и уголки губ едва дёргаются, пытаясь подавить рвущуюся напоказ улыбку, придерживаясь образа эдакого брутала с похуистическим образом жизни.

— Порой я не знаю, как к тебе относиться.

— Разве не так поступают друзья? — Марк вздёргивает бровью и улыбается широко, хотя самому больно от эмоции, получив затрещину за «помощь».

— Самые долбанутые друзья, — толкнув его в плечо, он расплывается, наконец, в улыбке.

— Наверно, настоящие друзья все такие от природы, — рассмеялся друг. — Ладно, сейчас только дождёмся Ники и…

— А вот это нафига? — прерывает радостную речь Нэйтен.

Пэрри готов сейчас закатить глаза и стукнуть ладонью об лоб.

— Я как будто просто так дал участковому её номер, чтобы просто поржать, — язвит Марк. — Сам подумай, если бы мы сами пошли к ней кричать под окнами, думаешь, она бы вышла? Нет. Послала бы нахрен — это да — но не вышла. А выманить эту упрямицу (кстати, вы два упрямца, как ишаки, тоже мне парочка) как-то надо. И чем тебе не повод, как вызволить нас из тюряги? Пойми, если вы сейчас не разберётесь во всём, вы так и будете продолжать бегать вокруг да около. Помни про уздечку. Я просто уже откровенно стукаю вас лбами.

Нэйтен невольно проводит сравнения друга с маленьким амуром. Ещё бы крылья и нимб над головой и будет вылитый. Только памперс не стоит представлять, что это за пошлости. Однозначно ему не хватало друга, и Картер рад, что он рядом в вонючем обезьяннике, сидит на грязной скамье, хотя сам белоручка, но не боится испачкаться, глаголет речь не хуже психолога и проводит манёвры в том же духе, распределяя психотехнику на подопечных.

— Ты думаешь, она после всего придёт?

— Вполне уверен в этом.

— Мне бы твою уверенность. Я совершил ошибку, сделал больно.

— Только полные идиоты не совершают ошибок. Любую ошибку можно исправить верным словом, — кивнул Марк и похлопал друга по плечу. — Исправляй. Вот твоя задача.

Оба парня отвлекаются, услышав, как двери отворились, и офицер встал из-за стола, приветствуя вошедшую девушку. Николь стреляла взглядом в них и молча подписала документ, который протянул ей участковый. Он утвердительно кивнул ей и сказал, что всё хорошо и молодые люди могут быть свободны. Офицер звякнул ключами, отворил решётку. Нэйтен и Маркус, если честно, хотели бы попросить, чтобы их заперли обратно, уже страшась пыхтящей Николь с её диким взглядом. В её мыслях она давно их четвертовала и превратила в фарш, скармливая бездомным животным, и, кажется, она легко готова воплотить это в жизни. Её руки сложены перед собой под грудью, губы плотно сжаты и напряжены, ноздри расширялись, и, кажется, из них вот-вот пробьётся пламя и сожжёт их со всеми потрохами.