Мой любимый тренер - Диана Рымарь Страница 68

Тут же тянусь к ней, желая близкого контакта, говорю с придыханием:

— Давай поцелуемся?

Уже почти касаюсь ее губ своими, почти чувствую родной, любимый вкус ее ротика, как вдруг она тянется назад, прочь от меня.

Инга резко серьезнеет и спрашивает:

— Зачем это?

— Как это зачем? — хмурю брови. — Мы же только что помирились. Или я что-то не так понял?

— Ты не так понял, — машет головой она. — Я не собираюсь к тебе возвращаться!

Градус моего недоумения резко прыгает вверх.

— То есть как это не собираешься возвращаться? — тут же возмущаюсь. — Ты же только что приняла мои извинения.

— Принять извинения не равно согласиться на отношения, — отвечает она с таким видом, будто это само собой разумеющееся.

Но для меня это и близко не так. Если простила — значит, помирились. Ну логично же. А раз не хотела мириться, зачем это все было?

— Ты сама ко мне сегодня пришла, — напоминаю ей.

— Да, пришла, — кивает она. — Чтобы прояснить ситуацию.

Такое объяснение меня решительно не устраивает.

— Ты мне блины принесла! — настаиваю на своем. — Просто так, что ли?

Инга всплескивает руками.

— Если бы я знала, как ты меня встретишь, не приносила бы…

Шумно вздыхаю, опираюсь ладонью на стол и говорю:

— Инга, назови мне хоть одну причину, почему ты не хочешь ко мне возвращаться?

Она смотрит на меня строгим взглядом и вдруг выдает:

— Ты ненадежный тип.

Что называется, обтекай, Жора. Оказывается, я — ненадежный тип.

И тут она меня добивает:

— Нам вообще не стоило начинать встречаться.

От ее слов меня буквально передергивает.

Нет, я еще могу как-то понять, что она посчитала меня ненадежным после всего. Но раньше-то у нас все складывалось супер. Или она так не считает? Мы провели вместе всего несколько недель, но это были ярчайшие недели в моей жизни.

— С чего вдруг такие речи? — спрашиваю с чувством.

Инга прищуривается и отвечает:

— С того, что как я теперь вижу, у тебя изначально доверия ко мне было ноль целых, ноль десятых.

— Глупости! — так ей и заявляю. — Если бы я тебе не доверял, не стал бы приглашать к себе, вообще не затевал бы ничего серьезного.

— Ах, у нас, оказывается, все было серьезно? — запальчиво спрашивает она. — Тогда какого черта ты приставил ко мне охранника, а? Явно же не доверял!

— Вспомнила… — рычу недовольно. — Как выяснилось, правильно приставил, и убирать не надо было. Тогда этот таракан к тебе вообще не просочился бы!

— Какой таракан? — не понимает Инга.

— Муж твой бывший!

На это ей ответить нечего. Казалось бы, конфликт исчерпан, но Инга быстро находит новый повод придраться.

— То есть, по-твоему, ты адекватно себя вел, да?

На секунду задумываюсь, подбирая слова.

— Ну, может, переборщил. Чуть…

— Чуть?! — Инга взвивается — Ты дикий ревнивец! Тебе лечиться надо!

— Это с чего такие выводы? — хмурю брови.

— С того, что если бы ты мне доверял, то поговорил бы со мной, после того как встретил у меня Виктора. Но вместо этого ты предпочел поверить в то, что я тут же прыгнула к нему в койку. Как это называется, а? Ты уволил меня!

Моя левая бровь ползет вверх.

— Ты же только что сказала, что не держишь на меня за это зла.

Инга вдруг подскакивает с места, упирает руки в боки и заявляет:

— Я передумала.

Сижу, смотрю на нее с обалдевшим видом и гадаю — она серьезно?

— Инга, это неправильно — сначала сказать, а потом тут же забрать слово назад. Это не по-деловому!

Но такой аргумент ее нисколько не убеждает.

— Пф-ф, а я с тобой не бизнес веду! — пыхтит она, сверля меня взглядом.

— Так не по-взрослому, — продолжаю настаивать.

На это она строго прищуривается:

— А ты очень по-взрослому повел себя в той ситуации? Да ты чуть не сожрал меня утром в приемной! Не стыдно тебе?

А мне и правда стыдно. За это стыдно. А за то, что приставил к ней охранника — нет.

Поднимаюсь с места, глубоко вздыхаю, считаю до пяти, чтобы как-то успокоиться, отвечаю:

— Прости меня за это. Вспылил. Не должен был… Но поверь, я ошибки учел, впредь не повторится. Давай просто попробуем заново…

— Спасибо, не хочу! — перебивает она меня.

И секунды не подумала, рыжая злючка. Стоит, подпирая руками тонкую талию, сверлит меня взглядом. А как при этом выглядит! Глазищи сверкают, грудь вздымается от частых вздохов. Прямо валькирия, не меньше.

Чем дольше на нее смотрю, тем сильнее кипит моя кровь.

О, как же сильно я скучал по ее глазищам, по гордо вздернутому подбородку, идеально очерченным губам. Рискует девушка…

— Инга, мы просто обязаны еще раз попробовать Тем более теперь, когда все выяснили, — пытаюсь объяснить ей очевидное.

А она после моих слов неожиданно замирает, теряет воинственный вид. Смотрит в сторону, потом снова на меня.

Вдруг выдает:

— Жор, я серьезно, я не хочу пробовать… Понятно же, что ни к чему не приведет.

Кому понятно? Мне вот, например, совершенно непонятно.

Всматриваюсь в ее глаза, пытаясь разобраться, она сейчас хорохорится или действительно так думает? И что-то больно много в ее взгляде появляется решимости. Она и вправду серьезно?

В этот момент мне становится не по себе.

Вспоминаю все те вечера, ночи, когда сидел в машине возле ее подъезда, пялился на темные окна и гадал, где она. Представлял ее с бывшим мужем, ел себя поедом за то, что не уберег наши отношения, что чего-то ей недодал, раз она с такой легкостью вернулась к бывшему, как я тогда думал.

И потом, после поездки в Сочи, мне на луну выть хотелось. Я собой не был, дико злился, дневал и ночевал в спортзале, чтобы хоть как-то отвлечься. Я с ума без нее сходил.

Этим утром она ведь сама ко мне пришла, перевернула все с ног на голову. Надежду дала! Зачем приходила? Чтобы сейчас заявить мне «нет»?

— После всего, что я выстрадал, ты просто обязана ко мне вернуться! Ясно тебе? — заявляю с уверенным видом.

— После всего, что ты выстрадал? — она делает особый упор на слове «ты». — А я, по-твоему, не страдала? Знаешь, как мне было больно видеть тебя с секретаршей, как ты ее тренируешь… Да я потом полгода худела, потому что думала, что ты ушел от меня к ней!