Пламя и шелк - Петра Шир Страница 68

Лукас отложил письмо, которое как раз читал.

– Конечно, пусть заходят. Я, пожалуй, догадываюсь, почему они здесь. – Он встал со складного стула, когда в палатку вошли четверо.

Капитан еще не успел открыть рот, чтобы поздороваться с ними, как его дядя начал без предисловий:

– Лукас, ходят слухи, что голландцы идут на Бонн. Что ты собираешься с этим делать?

– В данный момент ничего, дядя. – Лукас посмотрел прямо в глаза Аверданку, затем всем трем остальным. Антониус Хепп, заместитель бургомистра, а также Эразм фон Вердт и многолетний член совета, нотариус и судебный писарь Герман Беккер выглядели в высшей степени обеспокоенными и разгневанными. Поэтому Лукас сразу же разъяснил: – Мое руководство в Мюнстере пока ждет, как будет развиваться ситуация. Скорее всего, к нам сюда перебросят Куркельнский полк солдат из Кельна или Бонна, если это потребуется.

– Если потребуется? – Антониус Хепп покачал головой, не понимая. – На нас наступает вражеская армия, но никто не считает нужным выступить на нашу защиту?

– Я этого не говорил, – успокоил его Лукас. – Я постоянно на связи с многими командирами куркельнцев, но в данный момент они сконцентрированы на том, чтобы сдерживать голландцев на границе с Нидерландами и вокруг Брюля. И я уверен, что подразделения куркельнцев будут защищать и Райнбах, если возникнет такая необходимость.

– Голландцы сжигают все на своем пути, – сердито вступил Эразм фон Вердт. – Как допустили, что они неожиданно так близко подошли? Кажется, даже наши предполагаемые союзники, французы, не в состоянии их остановить.

Лукас беззвучно вздохнул.

– Вряд ли будет правдой, если я скажу вам, что французы бездействуют. Но любая война непредсказуема. Я не меньше вас обеспокоен тем, что фронт сдвинулся сейчас именно в нашу сторону. Но мы должны сохранять спокойствие. Вряд ли следует проявлять активность, не владея всей информацией. Это не приведет ни к какому положительному результату, разве что посеет панику.

– А почему вы вообще здесь расквартировались с вашими людьми, Кученхайм? – Эразм фон Вердт сверлил его взглядом. – Если вы здесь не для того, чтобы нас защищать, то для чего тогда? Какова ваша задача? До меня дошли слухи, что в рядах мюнстеран и куркельнцев появился предатель.

– Тогда это могло бы объяснить, почему Оранский вдруг стал брать верх над французами, – сердито добавил Герман Беккер. – Так скажите же нам, вы здесь, чтобы поймать предателя?

Лукас выругался про себя.

– Я не могу вам ничего сказать об этом, уважаемые господа городские советники.

– Значит, это правда. – Его дядя фыркнул в бешенстве. – Хорошенькая новость. Предатель в Райнбахе?

– Тогда нам остается только надеяться, что не пустили козла в огород, – злобно добавил Герман Беккер. – Вы, Кученхайм, всегда были известны тем, что проворачивали полулегальные делишки.

– Заткнитесь, Беккер! – Неистовствуя, Аверданк уставился на писаря. – Это позорное оскорбление. Мой племянник не предатель.

– Но обманщик, мошенник, лоботряс и прелюбодей, – презрительно скривился Герман Беккер. – Предательство – это только верхушка айсберга.

– Думайте, какие обвинения вы выдвигаете в моем присутствии. – Лукас подошел к судебному писарю, который был на голову ниже его. – Пока у вас не будет доказательств тех глупостей, о которых вы сейчас наговорили, держите свой язык за зубами.

– Так доказательства могут найтись, надо только глубже копать. – Беккер не отступал ни на шаг.

– Да хоть до обратной стороны земли докопайте, вы ничего не найдете. – Лукас смотрел в глаза писарю до тех пор, пока тот не отвел взгляд. Затем он снова обратился к дяде: – Что касается вашей тревоги о городе, я принял вашу информацию к сведению. Еще раз заверяю вас, что у меня постоянная связь с епископом, а также с людьми в Кельне и французами. Как только у меня будут новости, я дам вам знать.

– А до тех пор мы должны мириться с тем, что наших торговцев грабят на дорогах и даже самое короткое путешествие превращается в опасное для жизни предприятие, – тряс головой раздраженный Антониус Хепп. – Я вам одно скажу: если эти проклятые голландцы подойдут слишком близко к Райнбаху, они горько пожалеют об этом. Мы не позволим им так просто захватить наш город лишь потому, что Голландец и французы думают, что они смогут выезжать из своих стычек на нашем горбу.

– Я согласен с вами. – Аверданк мрачно кивнул. – Что касается меня, то пусть французы идут к черту, а голландцы за ними следом. Им нечего искать здесь, в Райнбахе. – Он распалялся с каждым словом. – Когда-то этот город был неприступным бастионом торговли. Но посмотрите на нас сегодня. Если мы говорим об удачных сделках, то таковыми, к сожалению, называем те, что позволяют нам еще не умереть с голоду. Я повторяю, мы встанем на защиту и не позволим голландцам, французам или кому бы то ни было снять с нас последнюю рубашку.

– Дядя, умоляю вас, успокойтесь. – Лукасу были хорошо известны приступы внезапного гнева брата его матери, в которые тот впадал слишком легко. – На данный момент городу не грозит непосредственная опасность.

– Ах нет? – Казалось, еще немного, и Герман Беккер начнет плеваться в сторону Лукаса. – А почему же тогда все больше окрестных крестьян бежит в город, надеясь найти здесь защиту? И не надо умничать, что все это необоснованная паника. Или вы знаете больше, чем рассказали нам?

Лукас решил прекратить эти бессмысленные проявления злобы и указал на выход из палатки.

– Я вынужден попросить вас сейчас уйти, уважаемые господа городские советники. Смею вас заверить, что я сделаю все, что в моей власти и моих силах, чтобы защитить город Райнбах. Тем временем, я бы посоветовал вам не слишком увлекаться и настраивать жителей города против любой из воюющих сторон. Хотя я прекрасно понимаю мотивы, которыми вы сейчас руководствуетесь. Ведь мои торговые дела точно так же подвергаются опасности, не забывайте об этом. Я настоятельно прошу вас сохранять спокойствие и своей слепой яростью не ввергать город в беду, которую вы так шумно пытаетесь предотвратить.

– Мудрые слова. – Эразм фон Вердт скрестил руки перед грудью. – Я только хотел бы надеяться, что вы исходите из благих намерений. В противном случае, смею вас заверить, мы призовем вас к ответу, капитан Кученхайм. – Он кивнул своим коллегам. – Мы уходим. Дальнейшие переговоры, скорее всего, будут бесплодными.

Лукас с облегчением выдохнул, едва советники покинули лагерь. Он знал своего дядю достаточно хорошо, чтобы понимать, что тот не прислушается к его совету не играть в защитников города. Оставалась только слабая надежда на то, что голландцы по дороге к Бонну и Кельну обойдут Райнбах стороной.

Все, что он запланировал на сегодня, было уже сделано, поэтому Лукас убрал свои бумаги в запираемый сундук и отправился в контору. Не успел он войти во двор, а мать уже спешила ему навстречу.

– Ну наконец-то. Был посыльный, тот, что говорит в основном только по-французски. Я думаю, он приходил по поручению того лейтенанта из Бонна, как же его зовут? Тот, что заказывал шерстяные одеяла у Тыненов.