Стрекоза летит на север - Юлия Климова Страница 67

«Но я хочу быть с ним! Очень хочу…»

После сеанса мы немного прогулялись по улицам, потом позвонила Нина Филипповна, и я ей сообщила, что была в кино и скоро приеду. Теплый вечер окутывал меня со всех сторон, робкое чувство дрожало в каждом позвонке, неведомая сила (а может, и очень даже ведомая) толкала к Тиму. Я, точно хрупкий бумажный кораблик, неслась по волнам к тому берегу, на котором, как я надеялась, царят мир и покой, где все настоящее…

– Как там трубы? Здорово дом затопило? – спросила я, когда мы возвращались к машине.

– Нет, пострадала лишь кухня. Эдита Павловна мужественно перенесла эту катастрофу.

– А что она сказала?

– Пообещала сгноить в казематах всего-то трех рабочих. Потом вышла на улицу, посмотрела на церковь, тяжело вздохнула и сообщила, что считает виноватым только мастера. Наверное, мне придется дежурить там целую неделю, пока полы не приведут в порядок. Как поживает Семен Германович? – Тим небрежно сменил тему.

Я поняла, о чем он спрашивает, и ответила тоже небрежно и туманно:

– Да вроде нормально.

Вопрос означал, что Тим заботится обо мне, и от осознания этого факта в груди стало очень тепло. Именно он спас меня от пьяных приставаний дяди, и моя благодарность не знала границ. Я вспомнила, как Тим тогда обнял меня, погладил по голове, как много было участия в его сдержанных действиях и словах…

Мы сели в машину и поехали по улицам, освещенным фонарями и рекламой. Увы, свидание подходило к концу.

– Останови, пожалуйста, позади дома, – произнесла я, когда наше молчание затянулось.

– Настя… – начал Тим и замолчал. – Помнишь, я говорил, что ты всегда можешь рассчитывать на меня?

– Да, – сипло, потеряв голос, ответила я, надеясь услышать нечто значимое и приятное, то, что сделает мои крылья еще длиннее и крепче.

– Помни об этом всегда, ладно? Мне важно, чтобы ты помнила.

О! Да разве можно такое забыть! «Почему же, почему же это обещание нельзя написать крупными буквами на небе и потом каждый вечер и каждую ночь читать, глядя на россыпи точечных звезд?!»

– Я тебе тоже хочу сказать кое-что… – начала я и осеклась.

Тим остановил машину и повернулся ко мне.

– Да? – Его губы дрогнули в улыбке. – Говори, загадочная Анастасия Ланье, я тебя внимательно слушаю.

Набрав в легкие побольше наэлектризованного воздуха, отыскав в душе достаточно смелости на отчаянный подвиг, я заглянула в глаза человеку, одно присутствие которого вселяло в меня надежду на счастье, и произнесла то, что не могла уже держать в себе:

– Ты мне очень нравишься…

Не дожидаясь реакции на признание, я пулей вылетела из машины и устремилась к дверям дома. И пока неслась как угорелая, прислушивалась: затарахтит двигатель или нет?

Но, похоже, машина не тронулась с места. Наверное, не только мне нужно было прийти в себя.

* * *

Утром разразился скандал, в котором косвенно была виновата и я. Начав активные приготовления к вечеринке «Браво-Бис», Лера сразу же потребовала у бабушки обещанное, а именно: ожерелье Екатерины Второй. На первом этаже в зале царила нервная атмосфера, и большая часть стрел летела в мою сторону. Кора делала вид, будто ее это не касается, Эдита Павловна демонстрировала чудеса терпения, а я сидела в кресле и мечтала об окончании собрания, посвященного символу дома Ланье, «Браво-Бис» и справедливости.

– Я должна его надеть, а иначе нечестно!

– Это не побрякушка. Такую дорогую и значимую вещь должен представлять один человек, – сохраняя спокойствие, ровно отвечала Эдита Павловна, но опустившиеся уголки губ свидетельствовали о подступившем раздражении.

– Конечно, Настя! Отлично! Все ей! И никого не интересует, что от нее до сих пор пахнет деревней!

– Валерия, – грозно произнесла бабушка.

– Ты обещала!

– Нет, я сказала «посмотрим».

– Зачем же ты говорила «посмотрим», если не собиралась мне его давать? – гнула Лера, с негодованием всплескивая руками.

– Чтобы ты, наконец, успокоилась, вот зачем! – повысила голос Эдита Павловна. – Мне надоели твои капризы, я слушаю их с утра до вечера. Куда бы мы ни поехали, ты постоянно тянешься то к коктейлям, то к шампанскому. Вспомни о достоинстве, Валерия! Вспомни, из какой ты семьи!

– Я тебе тоже всегда об этом говорю, – вмешалась Кора, не поднимая глаз на дочь. Пальцы с длинными ухоженными ногтями, покрытыми красным лаком, быстро листали страницы глянцевого журнала: картинки с моделями сменялись, лишь изредка вызывая интерес моей тети.

– Я не собираюсь превращаться в зануду, – фыркнула Валерия, метнув на меня надменный взгляд. Видимо, по ее мнению, я отлично подходила под это определение. – В веселье нет ничего страшного. Подумаешь! И вообще, вы нарочно сбиваете меня, а я говорила об ожерелье! Моя очередь. Должна быть на свете справедливость, в конце концов!

Эдита Павловна поднесла к губам тонкую фарфоровую чашку, сделала глоток, вернула ее на кружевное блюдце и разрубила гордиев узел:

– Никто не наденет ожерелье. Ни ты, ни Анастасия. И больше я не желаю слушать разговоры на эту тему. Вечер «Браво-Бис» весьма демократичен, и вы можете выбрать что-нибудь из тех украшений, которые я вам дарила ранее.

Подувшись минут десять, Лера успокоилась. Наверное, такое решение хоть как-то сглаживало приступы злости и усмиряло уязвленное самолюбие, но теперь прибавилась новая задачка: Лере предстояло вспомнить, какими кольцами и серьгами я располагаю, проанализировать свое богатство и выбрать то, что выведет ее на первый план.

Эдита Павловна на день рождения и Новый год дарила мне украшения, но они лежали в одном из ящиков комода, не вызывая у меня особого интереса, пожалуй, я и не смогла бы вспомнить некоторые из них.

– А можно пойти без украшений? – спросила я, опасаясь, что в ином случае меня заставят более вдумчиво подбирать платье и это затянется на долгие часы.

– Она опять что-то задумала, – сверкнула карими глазами Лера.

Не дожидаясь ответа, я молча поднялась, назло вздернула подбородок и гордо направилась в кухню. От смеха щекотало в носу, но я держалась из последних сил.

– Почему Шелаев так поздно прислал приглашения? – донесся до меня недовольный голос Коры. – Осталось всего несколько дней. Верх неприличия!

– Клим наверняка это сделал намеренно, – ответила Эдита Павловна. – Ты и сама все прекрасно понимаешь.

– Он хотел, чтобы ты, бабушка, понервничала, да? – игриво спросила Лера. – Надеюсь, он не будет танцевать с этой противной Лизкой Акимовой. И почему ее все считают красоткой? Не понимаю!

Вопрос остался без ответа, разговор оборвался, и за моей спиной повисла тишина.

* * *