Фонтан мечты - Джози Литтон Страница 67

– Не могу поверить, что ты здесь, – сказал он.

– Я хотела тебе то же самое сказать. Эта буря... – Она осеклась, услышав стук лошадиных копыт. – Не шевелись, – приказала она ему и вышла из-за валуна.

Он слышал разговор на непонятном языке. Патруль, кажется, состоял из трех человек, которые, по-видимому, знали Амелию и говорили с ней в дружелюбном и уважительном тоне.

Как им и положено. Когда патруль отъехал, она зашла за валун и опустилась рядом с ним на колени.

– Они увидят моего коня. Если бы я с ними не поздоровалась, они отправились бы меня искать.

– Почему они здесь?

– Ищут потерпевших кораблекрушение. Здесь одно из мест, куда обычно море выбрасывает людей и обломки кораблей после шторма.

– А что с ними бывает после того, как их находят? Я имею в виду людей, а не обломки. – Нилс помнил многочисленные рассказы о том, что чужаков, прибитых волной к берегам Акоры, казнят.

– Ничего ужасного, – заверила она его. – Как правило, ничего ужасного.

Он усмехнулся. Не хотелось думать о плохом, когда она рядом. Ему было так хорошо с ней. Черт, так славно чувствовать себя живым. Быть с ней – вот награда из наград за все невзгоды.

– Ты не думаешь, что власти будут в восторге от моего появления?

– Скажем так, у меня есть определенные опасения на этот счет. Нилс, ты один приплыл?

Она спрашивала о Шедоу.

– Один. Мой брат неплохо себя чувствует, но я убедил его остаться в Лондоне. Он еще не вполне выздоровел к тому моменту, когда я отправился к тебе. Думаю, что сейчас он уже совсем здоров.

– Это хорошо, но я о другом спрашиваю. Как насчет американского флота?

– С какой стати я...

– Мой дядя, правитель, сказал, что ты мог поверить Хоули и решить, что мы виновны в гибели американских моряков. Он думает, что из-за этого между нами и Америкой может начаться война. Сейчас в стране объявлено военное положение и всеобщая мобилизация.

– Твой дядя-правитель жестоко ошибается.

Она засмеялась, хотя он не сразу понял, что было причиной ее смеха: громадное облегчение или шок от его прямоты.

– Так, значит, ты ему не поверил?

– Чтобы я поверил такому куску дерьма, как Хоули? Пусть бы меня тогда... – Он замолчал, глядя на нее во все глаза. Она ответила ему молчаливым вопросом, и он улыбнулся.

– Господи, какая ты красивая...

– Нет, я не красивая, – привычно ответила она. – Это моя мать и тетя красивые, а я – нет.

– Они замечательные женщины, я уверен, но ты, принцесса, ты – красивая. – И, словно желая подтвердить сказанное, он провел ладонью по ее плечам, рукам, бедру. – Этот патруль, случайно, не собирается сюда вскоре вернуться? – Его прикосновение вполне объясняло, почему он задает этот вопрос.

– Нилс! – укоризненно воскликнула она, но глаза ее сверкнули от удовольствия. И не раздумывая она растянулась на песке рядом с ним. – Я скучала по тебе, – сказала она, поглаживая его грудь подушечкой пальца. – Я хотела поехать в Англию, несмотря на то, что Агреус мне не разрешил, а тут еще этот шторм, и я подумала...

– О чем? – Он перекатился и оказался сверху. Это движение отняло у него почти все оставшиеся силы, но он не собирался ей об этом сообщать.

– Я решила, что все равно поеду в Англию. Нас разделили столь внезапно, и...

– С кем бы ты туда поехала?

– Я надеялась, что мне удастся убедить капитана какого-нибудь иностранного судна...

– Ты хотела уехать вот так, доверив свою жизнь незнакомым людям? Господи, о чем ты только думала!

– О тебе, – сказала она и поцеловала его еще раз.

Он понял, что немало седых волос приобретет, оберегая ее от опасностей, которые она сама себе способна создать, но он не имел ничего против седых волос. Седина – ничтожная плата за право любить принцессу.

Кстати, о любви...

Там, на прохладном влажном песке в тени древнего валуна, он привлек ее к себе. Все его тело, каждый дюйм его мучительно ныл, избитый штормом, он был слаб, как новорожденный котенок, но это не имело значения.

Амелия улыбнулась, приподнявшись над ним. Она улыбалась, скидывая тунику. От вида ее тела, казавшегося ему совершенным, у него перехватило дыхание. Он накрыл ладонями ее груди, и она протянула руку к поясу его брюк.

Брюки его намокли и впитали соль, но она смогла эти трудности преодолеть. Освобождение от тяжелой одежды принесло облегчение, но сил особо не прибавило. Он хотел ее и был тверд как камень. Когда она опустила голову и лизнула его кончиком языка, он едва не кончил.

И снова она принялась дразнить его, ласкала губами, извиваясь, касаясь телом.

Нет сомнений, такая смерть была куда слаще, чем смерть в пучине. И все же он бы предпочел не позориться. Бережно он приподнял ее голову и поцеловал в губы долгим и нежным поцелуем. Они ласкали друг друга, сплетаясь языками. Не ожидая приглашения, Амелия взяла инициативу в свои руки, осторожно наполнив им себя.

Устроившись поудобнее, она приподняла косу и, тряхнув головой, распустила ее.

– Ты знаешь, каким я тебя ощущаю внутри, Нилс? Таким сильным, таким чудным... – Она шевельнулась, и он застонал, сжимая ее бедра. – Так хорошо, – сказала она, соскользнув вниз, потом чуть приподнявшись.

Волны удовольствия одна за другой прокатились по его многострадальному телу. Он искренне старался сдержаться, и он держался до тех пор, пока она не вскрикнула и он не почувствовал, как сжимаются ее мышцы, сигнализируя о приближении ее оргазма. И только тогда он позволил себе отдаться на волю бури совсем иного сорта, бури чувств, дарующей не смерть, но жизнь.

Они уснули, но проспали не слишком долго. Так он решил, когда, выскользнув из объятий Амелии и надев успевшую немного подсохнуть одежду, вышел из-за каменной стены на пляж. Приложив ладонь козырьком к глазам, он осмотрелся. Видит Бог, здесь было красиво. Едва ли он мог припомнить более красивый пейзаж. Красота завораживала и ошеломляла. Неудивительно, что Акора воспринималась скорее как легенда, чем как реально существующая страна.

Здесь была родина Амелии – то единственное место на земле, что так дорого каждому, кто там родился. И эту землю она любила не меньше, чем тех, кто жил на ней, чем своих близких. И с этими людьми, ее родственниками, ему предстоит вскоре встретиться.

Едва ли разговор с ними, если они захотят с ним разговаривать, будет приятным. Для них он в первую очередь потенциальный враг или даже совратитель их обожаемой принцессы, неотесанный американец без рода и племени.

Хорошо, что Нилс был из тех, кто не боится трудных ситуаций, скорее, даже ищет их.

Он разбудил ее и, усмехнувшись, наблюдал за тем, как она потягивается, как улыбается, еще не успев открыть глаза.