Обольстительная герцогиня - Эмили Брайан Страница 67

– Извини, что разочаровал тебя.

– Не надо вести себя так дерзко, это не пристало Девериджу.

– Никакой дерзости. Очень хорошо, – сказал Трев без всякого выражения. Он не чувствовал боли, которую своими словами мог бы причинить ему отец. – Я добавлю это к длинному списку поступков, которые не должен совершать настоящий Деверидж.

– Меня информировали, что ты пострадал – кажется, удар головой.

– Я выкарабкаюсь.

– Мне очень приятно слышать это, – сказал граф. И сразу же обратил взгляд на прохожих из высшего света.

Ландо проезжало через фешенебельный район, и граф время от времени кивал тем, кого считал стоящими его внимания. Когда они приблизились к Вестминстерскому мосту, отец снова обратил внимание на сына.

– Тревелин, в прошлом ты давал мне достаточно оснований для огорчений, Бог свидетель, – сказал граф, плотно сжав губы, подавляя свои чувства, – но в данный момент я могу лишь сказать, что я… полностью одобряю твои действия и… – он сделал паузу, чтобы выдавить слова, так трудно ему дающиеся, – и горжусь твоими героическими поступками.

Вот оно. Наконец. Всю свою жизнь Трев мечтал получить хоть какой-то намек на признание от самого скупого на эмоции человека на свете. И вот момент настал, а похвала лежит у него в желудке грузом, как кусок недожаренной баранины.

– Спасибо, – сказал Трев, больше чтобы нарушить тишину, которая воцарилась между ними, нежели из чувства благодарности. Все, что он чувствовал в данный момент, – это отвращение к самому себе.

Он потерял любовь всей своей жизни. И ничто на свете уже не заполнит пустоту.

– Конечно, никто не знает о том, что неизвестный герой из статьи и ты одно лицо, но я прослежу, чтобы те, кому нужно знать – ты понимаешь, влиятельные люди – граф приложил палеи к носу, – были осведомлены обо всех деталях.

– Я бы предпочел, чтобы ты не делал этого.

– Ерунда, сынок, – сказал граф, – ложная скромность не…

– Подобает Девериджу, – закончил за него Трев. В голове у него пульсировало, однако на сердце стало легко. Только тяжесть ключа Беддингтона в кармане камзола привязывала его к земле. Он положил на него руку, проверяя сохранность. – Сэр, мне не присуща ложная скромность. – Он смог доказать это, когда совершил непоправимую ошибку и стал позировать Артемизии. – Но если я хочу продолжить эту работу, анонимность просто необходима.

– Возможно, твое призвание – какая-то другая работа.

– Я так не думаю.

– Иногда мы не можем сами делать выбор. Некоторые вещи навязывают нам другие. – Граф поднес монокль к левому глазу и оценивающе осмотрел Трева. – Например, твое рождение налагает на тебя определенные обязательства.

Трев никогда не завидовал брату, унаследовавшему титул. Едва научившись ходить, он уже понимал, что ему придется добиваться всего в этом мире самому. Теобальд будет стоять в тени отца и ждать, когда сможет занять его место, как только оно освободится.

Теобальд все еще ждал, а Тревелин должен был двигаться дальше.

– Именно поэтому я в ближайшее время уеду в Индию, чтобы продолжить работать в тайной службе ее величества. У меня не будет возможности посылать личные письма. – «Особенно потому, что скорее всего буду жить там под другим именем». – Однако в случае моей смерти, полагаю, вас известят.

Граф громко прокашлялся.

– Об этом не может быть и речи. Мы не можем допустить твоей преждевременной гибели.

В его груди появилась теплота к отцу. Хотя так не скажешь, но, может быть, его судьба все-таки волнует отца.

– Как бы там ни было, мое будущее предрешено, – сказал Трев. – Я куплю билет на следующий же корабль, идущий в Бомбей.

– Я не могу тебе позволить.

– Ты не можешь изменить мое решение.

– Черт подери, неужели я не имею права защищать своего наследника?

Тревелин нахмурился. Неужели отец сошел с ума. Теобальд – старший сын. Речи об очередности наследия никогда не шло.

– Пришло время, наконец, тебе узнать правду, – сказал граф. – Все надлежащие факты документально зафиксированы, присутствовавшие дали заявления под присягой, а документ хранится в запечатанном пакете в кабинете нашего юриста. Ты первенец, Тревелин, а вовсе не Теобальд.

– Все мое детство было наполнено ложью?

Губы отца изогнулись в самодовольной улыбке.

– Редко у кого есть возможность выбирать наследника, тут важную роль играет право первородства. И как часто можно стать свидетелем того, что первенец не оправдывает ожиданий, а у второго сына, который достоин титула, нет никакой надежды на наследство, кроме, конечно, смерти брата. Когда Господь благословил нас рождением близнецов, я увидел хорошую возможность изменить это.

– И что вы сделали, отец? – Все внутри у Трева перевернулось.

– Я отдал твое место брату. Мне хотелось обеспечить себе возможность назвать наиболее стоящего из вас, кто будет наследовать мой титул. Учитывая твое прошлое поведение, мне казалось, я сделал правильный выбор. Но потом ты удивил меня столь неожиданным проявлением героизма. Это показалось мне великолепной возможностью открыть твое истинное предназначение. – Граф распахнул руки в жесте, показывающем, что дело можно считать решенным. – Тревелин Деверидж, ты станешь девятым графом Уорром.

Трев на какое-то время не мог воспринять эту потрясающую новость. В качестве пэра у него будет больше власти, чем он когда-либо мог надеяться. Он сможет повлиять на политику в палате лордов. Ему представится большая возможность предотвратить бессмысленные для империи войны в качестве члена парламента, нежели в качестве сборщика информации в Индии.

А что, если ему даже удастся снова завоевать любовь Артемизии, если…

В памяти его всплыло лицо брата.

– Всю свою жизнь я пытался примириться с судьбой второго сына, – сказал Тревелин, – а что станет с Тео?

– А что с ним? – Граф соединил кончики пальцев. – Единственным его достижением пока что можно считать дюжину дочерей. Вот если бы ему удалось дать жизнь сыну, на которого я мог бы возложить надежды…

– Вы имеете в виду, которого можно было бы воспитать по вашему вкусу?

– Именно, – заявил отец, подняв брови, – как быстро ты понял тонкости моей позиции. А это только доказывает, что я правильно выбрал тебя своим наследником.

– А я отказываюсь быть им, выбранным. Остановите ландо, – приказал Тревелин вознице. Грохочущие колеса сразу же остановились. – Вы не можете манипулировать людьми, и особенно своими собственными сыновьями, в такой солдафонской манере.

– Ты должен бы лучше всех понимать иронию своих слов. Работа в тайной службе ее величества заставляет тебя манипулировать людьми и – да, я скажу это, – лгать всякому, кто рядом с тобой. Однако я, как твой отец, имею право воспитать тебя и брата так, как я считаю нужным. Моя «манипуляция», как ты ее называешь, привила тебе стойкость и характер в большей степени, чем твоему брату Теобальду. – Граф опустил темные брови. – А теперь я желаю объявить тебя своим наследником, я так и поступлю.