Без ума от графа - Кристина Брук Страница 67

Холодным тоном Ксавье произнес:

— Ваше коварство не знает пределов, тем не менее не стоит намекать, что моя сестра по своей воле приняла участие в вашей затее.

Леди Стейн открыла было рот, чтобы возразить, но Ксавье прервал ее, не позволив произнести ни слова.

— Если вы в самом деле вынашиваете подобный план, тогда мне следует подумать о более суровом наказании дополнительно к тому, что я уже придумал для вас. Вы сейчас немедленно покидаете этот дом, а также я урезаю ваше содержание, которое так щедро выплачивал до сих пор.

Глаза леди Стейн округлились от ужаса, когда чудовищность услышанного дошла до ее сознания.

— Что? — жалобно воскликнула она. — Ты неблагодарный. Эгоистичный негодяй! Мне следовало сделать аборт, чтобы ты не появился на свет!

В бешенстве она схватила китайскую вазу и бросила ее, целясь в голову сыну.

Но Ксавье на лету играючи поймал вазу и, повернувшись, как ни в чем не бывало поставил ее на каминную полку.

Презрительно хмыкнув, он произнес:

— Приберегите вашу злость и негодование для других, матушка. Мне уже надоели ваши фокусы. Хватит.

Ксавье открыл дверь, ведущую на улицу, и крикнул стоявшему там лакею:

— Вещи ее светлости упаковали и снесли вниз? Готов ли экипаж?

— Ты не посмеешь, — растерянно залепетала леди Стейн. — Это возмутительно! Это неслыханно! Ксавье, что ты делаешь? Разве можно так поступать с матерью? Что скажут люди?

— О, я уверен, все скажут — поделом ей, — невозмутимо возразил Ксавье. — Но если ты станешь распространять грязные сплетни о Розамунде, винить ее во всем и чернить в глазах света, я уничтожу тебя.

— Я хочу получить то, что принадлежит мне по праву! Я одна воспитывала двух детей, когда отец ушел от нас. Неужели ты не видишь, какая это была жертва с моей стороны?

Ксавье презрительно улыбнулся:

— Нам с сестрой было бы спокойнее жить среди волков, чем вместе с тобой.

После некоторого раздумья Ксавье тряхнул головой:

— Нет, бесценная матушка, вы растратили все свое состояние на драгоценности, туалеты, наряды... Ах да, вы еще безудержно играли и чаще всего проигрывали. Однако вам досталось наследство от отца.

— Жалкие крохи!

— Не говорите так, мадам, — возразил Ксавье. — Вы получили гораздо больше, чем имели на это право.

Леди Стейн облизнула губы и прищурилась.

— Сколько вы заплатите мне за то, чтобы я молчала об этой истории с Розамундой?

Ксавье бросил на мать такой презрительный и жестокий взгляд, что Гриффину стало не по себе.

— Лучше поговорим о том, что я предприму, если вопреки благоразумию вы не будете хранить молчание. — Ксавье шумно вздохнул. — Жизнь в больших городах полна опасностей, разве не так? Несчастный случай с каретой, неожиданная пуля от браконьера в лесу или непомерно большая доза снотворного на ночь...

Ксавье широко развел руки:

— Вот видите, сколько возможностей.

Сломленная, леди Стейн заплакала. Вид у нее сразу стал жалким и беспомощным.

Вышколенный слуга, по всей видимости — из числа прислуги Ксавье, с невозмутимостью, достойной похвалы, взирал на сцену.

Уничтоженная и униженная, маркиза вышла из гостиной.

Ксавье повернулся к Гриффину и ухмыльнулся.

— Вы себе не представляете, какое удовольствие доставляет мне подобное зрелище. Сколько лет я искал предлог, чтобы осуществилось мое тайное желание.

— Мне тоже очень приятно.

Гриффин протянул руку Ксавье, и тот не задумываясь пожал ее.

Несмотря на весь свой сарказм, Ксавье выглядел довольно мрачно: лоб пересекла глубокая морщина, лицо серое, щеки ввалились. Что бы он ни говорил, но расставание с матерью давалось тяжело.

Гриффин посочувствовал ему:

— Если бы я знал, что все так кончится...

Ксавье нахмурился еще сильнее.

— Вы ни в чем не виноваты. Более того, вы даже не представляете себе, на что способна моя мать. Откровенно говоря, даже я не представляю всей меры ее коварства. — Он горько усмехнулся. — Мне не следовало уезжать. Тогда, полагаю, ничего подобного не случилось бы.

— Мы не отвечаем за чужие ошибки.

Ксавье лишь пожал плечами и вдруг совершенно неожиданно для Гриффина произнес:

— По-видимому, мне следует выразить вам мою благодарность.

— Какую благодарность? Зачем?

— Вы любите мою сестру, а она — вас.

Ксавье помолчал.

— Ведь я думал о вас обоих иначе, плохо думал.

Гриффин не знал, что ответить. Его чувства к Розамунде были слишком сокровенными, чтобы говорить о них в открытую. Он не любил откровенничать.

Отвернувшись, он посмотрел в окно.

По двору шла леди Стейн в сопровождении слуги, направляясь к дожидавшемуся ее экипажу. И хотя ее голова была высоко поднята, красные пятна на щеках выдавали боль и волнение.

Гриффин вздохнул: как было бы хорошо, если бы их жизненные пути никогда больше не пересекались.