Темный огонь - Бренда Джойс Страница 66

– Я замужем.

– Ч-черт! – Линдлей прошелся по гостиной. – Но вы же и его не любите, Джейн!

Джейн закусила губы, глядя на него огромными глазами.

– Боже… вы… вы любите его!

Она склонила голову, охваченная невыразимой печалью.

– Мне очень жаль, Джон. Прошу вас, останемся друзьями!

– Лучше мне уйти, – хрипло проговорил Линдлей, и в его голосе послышалась глубокая боль.

Джейн стиснула зубы, чтобы не заплакать. Линдлей не смотрел на нее. Ей было так его жаль. Ну почему жизнь так сложна? Она посмотрела ему вслед.

Появился Томас со столиком на колесах, накрытым на двоих, и выкатил его на середину гостиной.

– Я поужинаю одна, Томас, – сказала ему Джейн. Она налила себе белого вина и понемножку пила его, пока Томас снимал крышки с блюд. Потом он вышел. Джейн ни чуточки не была голодна – просто чудовищно устала и измучилась душой.

Джонатан Линдлей влюблен в нее, и она причинила ему боль. Граф сейчас с Амелией. Скандал в Лондоне. А она сидит здесь, такая одинокая, совсем одна. Ей вдруг захотелось, чтобы Линдлей был здесь.

Но случилось так, что Джейн не осталась совсем одна.

– Что, нет аппетита?

Джейн задохнулась, обнаружив, что ее муж стоит в дверях и насмешливо смотрит на нее.

– Я… я не слышала, как ты вошел.

В его улыбке не было и следа теплоты.

– Это кровь краснокожих, – сказал он, входя в гостиную. Сняв галстук, граф швырнул его на кресло.

– Что?

Он снова саркастически усмехнулся.

– Может быть, в один прекрасный день я расскажу тебе некую историю. – Он швырнул смокинг на другое кресло; тот скользнул на пол. – Правдивую историю, – сказал он, подходя ближе к Джейн.

Джейн не шевелилась, осторожно наблюдая за ним. Она просто не могла отвести от него глаз. В нем чувствовалась некая угроза, с трудом сдерживаемая сила. Он напомнил ей пантеру, подкрадывающуюся к жертве. Он подкрадывался к ней, Джейн. И тут же на нее нахлынули обжигающие воспоминания об их слиянии на полу.

Граф остановился возле накрытого столика, разглядывая его.

– Ужинаешь одна? А почему? Тут накрыто на двоих. Джейн посмотрела на него. Ее глаза блестели.

– Только не утверждай, – он грубо расхохотался, – что ты ждала меня!

– А почему бы тебе и не поужинать со мной? – с трудом проговорила Джейн. Ее сердце отчаянно колотилось. Она чувствовала, как кровь кипит в каждой клеточке ее тела. Она вдруг ощутила собственное тело, как никогда прежде… ощутила желание, от которого потяжелели ее груди и бедра… ощутила себя пылающей, живой, жаждущей.

– Как это любезно с твоей стороны, милая женушка, – сказал граф, резко придвигая стул и садясь. – Ну, жаль, что так вышло, только я уже поужинал. Позволь предложить тебе что-нибудь?

– Спасибо, – беспомощно пробормотала она.

Он положил ей на тарелку кусок цыпленка, салат и морковь. Потом наполнил свою тарелку. Джейн следила за его сильными смуглыми руками, за движениями его длинных красивых пальцев. Потом посмотрела на его склоненное лицо – на сильный подбородок, высокие скулы, орлиный нос, чувственный изгиб губ. Граф взглянул на нее, сверкнув зубами:

– Не обращай на меня внимания. Джейн ковырялась в тарелке.

А граф набросился на еду.

Джейн просто не могла есть. И, даже не глядя на мужа, видела, как тот яростно опустошает свою тарелку, с той же бешеной энергией, которую она ощущала в его теле. Наконец он отодвинул тарелку и поднял бокал с вином.

– За тебя, супруга!

Джейн не шевельнулась. Граф осушил бокал. А поставив его на стол, сверкающим взглядом уставился на грудь Джейн.

У Джейн перехватило дыхание. Она вовсе не пыталась обманывать себя, она знала, чего ей хочется сейчас – ощутить его прикосновение. Она хотела его. Вопреки всей боли и унижениям, вопреки Амелии… сейчас, прямо сейчас она желала, чтобы он стиснул ее в железных объятиях и любил, любил ее.

Их взгляды встретились. Джейн чуть заметно наклонилась вперед. Ей хотелось, чтобы он откликнулся на ее призыв. Но он вдруг вскочил и с яростным проклятием вышел из гостиной.

От разочарования Джейн задрожала.

Она долго еще сидела в гостиной, не в силах шевельнуться, пытаясь ни о чем не думать. Он не желал ее, наверное потому, что только что переспал с Амелией. От этого было очень больно. Наконец Джейн медленно поднялась, прихватив с собой бокал с вином. Она подошла к открытому французскому окну и невидящим взглядом уставилась в ночь, на луну и звезды. А потом пошла наверх.

У своей двери она помедлила. Она знала, что Ник рядом, через коридор. Ее тело запылало при этой мысли. Она ведь может зайти к нему, чтобы просто пожелать спокойной ночи. Она не должна этого делать, напомнила себе Джейн, и она этого не сделает. Но… она только заглянет к нему.

Она не постучала. Она просто рывком распахнула дверь в его спальню. Он стоял посередине комнаты, без рубашки, в расстегнутых брюках, с нераскуренной сигарой в руке. Взгляд Ника метнулся к Джейн.

Его бронзовая кожа была гладкой и блестящей, она туго обтягивала мощные мышцы. Он был великолепным, безупречным самцом. Джейн пожирала его глазами.

– Что тебе нужно? – хрипло спросил он, делая шаг ей навстречу и тут же останавливаясь.

Джейн попыталась дышать ровно, однако ей это не удалось.

– Я… я просто хотела… пожелать тебе спокойной ночи.

Джейн тяжело сглотнула, прижав ладонь к животу; ее грудь нервно вздымалась.

– Ч-черт! – прорычал он. – Ч-черт! Что, Линдлей тебя не удовлетворил?

Его слова с трудом проникли в ее сознание, и она тут же забыла о них. Она знала одно: если он сейчас не прикоснется к ней, она умрет. А если он к ней прикоснется…

– Нет? – ревел граф, стиснув кулаки и делая еще шаг вперед. Его тело содрогалось. Его кожа блестела в свете лампы.

– Нет… – прошептала Джейн. Ее взгляд опустился с его лица к плоскому животу Ника, а потом – к расстегнутым брюкам. Его мужское естество выпирало под тонким бельем. – Линдлей просто мой друг…

Ник неотрывно смотрел на нее, тяжело дыша. Она посмотрела ему в глаза.

– Джейн, – хрипло проговорил он, – ты сама пришла. Если ты не уйдешь сию секунду…

Джейн не отвела глаз. И не тронулась с места. Видно было, что Ник отчаянно борется с собой.

– Николас… – мягко прошептала Джейн и дерзко шагнула к нему, чтобы коснуться его живота.

На мгновение он задохнулся, и они оба уставились на ее маленькую белую руку, лежащую на его темной коже. А потом он, застонав, накрыл ее пальцы ладонью и, схватив ее руку, положил ее на свой исстрадавшийся пенис.