Испытание желанием - Кортни Милан Страница 66

— Я думала, что ты не хочешь мне отвечать.

— Я и не хочу. — Он фыркнул, словно сдерживая смех. — И именно потому это делаю. Прелестно работает, не правда ли?

Она хотела бы задать ему тысячу вопросов. Когда приходит это «нечто»? Как оно начинается? Что можно с этим поделать, кроме того, что просто принять страдания? Однако в окутавшей их темноте и тишине все было не важно, за исключением одной небольшой детали.

— Ты не позволяешь мне помочь тебе потому, что думаешь, будто я на это не способна? Потому что считаешь, что я сломаюсь, если ты на меня обопрешься?

Он покачал головой.

— Кейт, — тихо проговорил Нед, — ты самая неукротимая и смелая женщина, которую я знаю.

— Не лги мне.

— Правда. Если бы тебя бросили в логово ко львам, ты бы приказала им смести кости ягнят, которыми они перекусили за завтраком, в мусорную кучу, и они бы не осмелились тебя ослушаться. Если бы ты оказалась в пустыне, то заново отстроила бы там Рим — начиная от самого простого фонтана и заканчивая мраморными залами. И ты сделала бы все это голыми руками, ну, возможно, с помощью карманного ножичка.

— Мне неинтересно оставаться в пустыне, Нед. Если я такая способная, как ты мне это рассказываешь, почему ты не хочешь, чтобы я помогла тебе?

Несколько секунд он молчал, не говоря ни слова. Повисшая тишина словно возродила все ее старые сомнения, старые боли и обиды.

Он лгал ей. Все эти прекрасные слова о львах, Риме и неукротимости — всего лишь сказки, чтобы утешить ее.

Кейт не нужны были утешения, и ее не особенно волновала ложь. Не сейчас.

— Ох, — наконец сказал Нед удивленно. — Я думаю… Я думаю, что это нечто похожее на ревность.

— Ревность?

— Я же говорил тебе, что все мужчины — животные. Хочешь знать, насколько я на самом деле недостойный человек? — Он бесшумно повернулся к ней, и она отступила на шаг назад. Кейт натолкнулась на что-то твердое — она нащупала руками полированное дерево. Оказалось, она врезалась в столик, высотой примерно доходящий ей до бедра.

— Ревность? Но…

Нед выпрямился и подошел к ней ближе. Она не видела его лица, но его плечи казались напряженными. В нем словно внезапно полыхнули тлеющие эмоции. И он приближался к ней. У Кейт изменилось дыхание.

— Спокойствие и контроль над своими чувствами так легко давались тебе. Даже когда ты была потрясена, расстроена, ты никогда не теряла самообладания. — Эти слова из уст любого другого человека прозвучали бы грубо и злобно. Когда их говорил Нед, они казались ей лаской.

Кейт оперлась на столик. Он слегка пошатнулся, и она услышала звук какого-то керамического предмета — возможно, стоящей на нем вазы или камня, однако ей было некуда скрыться от его напора. Кейт обхватила себя руками, однако этот жест вряд ли мог защитить ее.

— Я ревновал, — продолжал он, — к тому, как ты не давала каким-то там обстоятельствам остановить тебя — ни страхам, ни даже злобным, жестоким мужьям. Если бы ты обнаружила, что тебя преследует какое-то странное нечто, то никогда бы не осталась в постели. Ты бы встретила его спокойно и деловито и легко избавилась бы от него одним поворотом головы. Если бы ты захотела показать себя, тебе бы никогда не пришлось бежать для этого в Китай. — Он дотронулся пальцами до ее щеки.

Нед возвышался над ней, жар его тела обжигал ее.

— Я ревновал, — шептал он, — я отчаянно ревновал ко всему, что тебя окружает. — Он был так близко, что Кейт почти ощущала на вкус его слова, доносившиеся до нее с его дыханием. — Это было в высшей степени несправедливо, что ты так хорошо владела собой, когда я отчаянно желал обладать тобой сам.

У Кейт перехватило дыхание.

— Это… На самом деле это можно устроить.

Нед положил руки ей на бедра:

— Сколько нижних юбок на тебе сейчас?

— Пять.

Он склонился над ней.

— Я ненавижу их все. — Он заключил ее в объятия, руки его сомкнулись на ее талии, он тесно прижался к ней всем телом.

— Сними же их, — предложила она.

Пальцы его врезались в ее плоть сквозь все пять слоев ненавистных, бесполезных юбок. Потом он поднял ее на руки и посадил на тот самый полированный столик, к которому она недавно прижималась. Столик тихо скрипнул, когда она оказалась на нем.

— Нет, — прошептал Нед, — на это надо слишком много времени. Я привык к ревности.

Нед прижался к ней, его тело было твердым и требовательным. Он раздвинул ей ноги, его руки скользили по ее коленям. Кейт почувствовала легкое дуновение холодного воздуха, коснувшегося ее бедер, а потом его руки. Он гладил ее пальцами, а она наслаждалась своими ощущениями. Его прикосновение к ее бедрам оказалось для нее волнующей неожиданностью. Нед наклонился к ней и нежно поцеловал ее в ухо. О да, в ухо. Сладостные ощущения охватили ее, и она позволила ему овладеть собой.

Кейт не знала, как долго они стояли так, — его рука, ласкающая ее ноги под юбками, его губы, целующие изгиб ее ушка. Но когда его рука скользнула вверх по ее бедру, он ощутил теплую влажность ее желания. Он касался ее нежной плоти. Да. Дотронься до меня здесь. Кейт издала сдавленный стон, Нед хрипло дышал.

Кейт потянулась, чтобы насладиться его вкусом. Она жаждала слиться с его кожей, ее губы отыскали в темноте его рот. Долгий поцелуй превратился в неуклюжую возню — его руки переплелись с ее руками, стремившимися расстегнуть пуговицы его брюк. Он склонился, раздвигая ее ноги, — и в следующее мгновение он наполнил ее, горячий и твердый.

Кейт тесно прижалась к мужу. Это не имело никакого отношения к самообладанию, к обладанию вообще. Напротив, это было признанием, требованием, будто прикосновения его бедер стали вдруг для нее столь же необходимыми, как дыхание.

Он вошел в нее медленно и твердо. Стол заскрипел под ее весом и его напором. Нед целовал ее шею, гордый изгиб подбородка. Его дыхание таяло у нее на губах, будто бы она сама была его воздухом. Его язык сливался с ее языком, словно она стала тем единственным вкусом, который он так жаждал.

Нед удерживал себя от последнего, завершающего акта их любви, — она чувствовала, как напряглись его мышцы, осязала его контроль над собой. Бусинки пота скользили по его лицу. Она ощущала страстный огонь внутри, изысканную спираль наслаждения в глубинах своего чрева. Она прижалась к нему бедрами, и удовольствие охватило ее, все тело, до самых кончиков пальцев, подхватив ее, словно внезапная осенняя буря.

Его движения стали быстрее и тяжелее, наполняя ее сладостным удовольствием, когда она достигла экстаза. Весь мир задрожал и обрушился стеклянными брызгами.

А потом он обхватил ее бедра. Он не вскрикнул, не дал стону сорваться с уст. Единственное свидетельство испытываемого им удовлетворения были его руки, сжавшие ее тело в страстных объятиях.