Витамины любви. Сладкий запах спелой клубники - Георгий Купарадзе Страница 66

И все же несколько родителей подали на него жалобу в милицию, требуя назад деньги. В Москве было возбуждено уголовное дело против него. Но, поскольку речь не шла о присвоении госсобственности, действия Вахтанга не расценивались как тяжкое преступление. Вахтанг должен был успеть расписаться с Мишель до конца августа, иначе потом ему вряд ли удалось бы сделать это. Мишель приехала в Москву в конце августа. Посольство дало добро, и они тут же расписались. Мишель прожила у Вахтанга около недели и уехала, обещав прислать ему приглашение в Тулузу, чтобы познакомить со своими родителями.

На другой день после отъезда Мишель к нему заглянул Иван.

— Что собираешься делать? Насколько мне известно, ты получил уже вторую повестку. Дело ведет союзная прокуратура.

— А что мне остается? Повидаю следователя, потолкуем с ним. Поймем друг друга — хорошо, а нет… — и он скрестил по два пальца каждой руки.

— Попасть туда — дело несложное, а вот не попасть — для этого требуется мужество.

— Ну что делать, Иван, что суждено, то и будет. Завтра утром пойду в милицию, а потом все тебе расскажу подробно, если, конечно, меня не задержат. Постараюсь играть без тебя, если получится.

Вахтанг прекрасно понимал, что не сможет выехать из страны, пока не уладит свои дела. Через знакомых он узнал, кто из следователей прокуратуры ведет его дело, и решил, пока его не арестовали, прийти сам. Он знал следователя в лицо. Его предупредили, что человек он очень своеобразный, порядочный, и потому никто не взялся посодействовать ему.

Вахтанг остановил машину неподалеку от прокуратуры и стал ждать, когда из здания выйдет «его» следователь — Николай Михайлович Медведев. Он вышел ровно в шесть и пешком направился к центру города. Не прошел он и двухсот метров, как подле него остановилась машина. Вахтанг открыл переднюю дверцу и пригласил:

— Садитесь, Николай Михайлович. — Медведев сел, захлопнул дверцу и вопросительно взглянул на Вахтанга. — Домой? — спросил Вахтанг, улыбаясь.

— Домой, — ответил удивленный Медведев.

— И не пытайтесь вспомнить меня, я ваш будущий хороший знакомый, — Вахтанг протянул ему повестку, которую получил уже во второй раз.

— Почему вы не пришли ко мне в кабинет?

— Мне удобнее подвезти вас к дому, заодно побеседуем, я никуда не собираюсь убегать. У меня к вам интересное предложение.

— Пока вы мне ничего не предложили, советую вам как можно скорее, без вмешательства прокуратуры, вернуть взятые деньги, это значительно облегчит вашу участь. Я уже в курсе вашего дела.

— Это же чистой воды вымогательство, Николай Михайлович, — глаза Вахтанга смеялись, — а вымогательство, как вам хорошо известно, карается законом.

Медведев рассмеялся.

— Лучше вам завтра зайти ко мне в прокуратуру.

— Там у нас беседа выйдет официальной. А я не хочу начинать наше знакомство с официальной встречи. Это мы еще успеем. Я о вас многое знаю. Видите, это не только ваша прерогатива. Вы хороший работник, чтите закон, добросовестны. Но человек моей профессии смотрит на эту жизнь по-другому, слегка с юмором. Я хочу приобщить вас к своим нормам жизни.

— А если из этого ничего не получится?

— Тогда надо будет принять ваши нормы. Мои, так сказать, абсолютно добровольные, ваши — насильственные, подкрепленные законом.

— Что делать, Вахтанг Николаевич? Не будем подчиняться закону?

Между тем они подъехали к дому следователя.

— Приехали, Николай Михайлович, и если вы не очень голодны, подарите мне несколько минут. Прошу не обижаться на меня, разговор будет прямой, без всякого лицемерия. Вы не возражаете, если я остановлю машину в переулке, меньше глаз будут наблюдать за вами.

— Даю пятнадцать минут.

Вахтанг заехал в переулок и поставил машину за домом.

— Вам, товарищ Медведев, сорок пять лет. В прокуратуре вы почти двадцать два года. В основном ведете бесперспективные дела аферистов и других мелких нарушителей. Вы — неудачник, и ваше начальство весьма способствует утверждению этого имиджа. И это тогда, когда следователь с вашим опытом достоин более громких дел. У вас нет никакого авторитета наверху, вы по сей день живете в коммунальной квартире с женой и двумя детьми. Правда, вы на учете, но, что вам дадут и когда, одному Богу известно.

— Я ничего не понял из вашего монолога. Какое отношение моя биография имеет к вашему делу, говорите прямо.

— Вы дали мне пятнадцать минут, так выслушайте до конца. Не волнуйтесь, я уложусь в пятнадцать минут. Поверьте, я человек умный, ловкий, с определенным жизненным опытом. Я знаю, что в этом мире царит взятка, без нее ничего хорошего не получается. И когда к вам попадает дело какого-нибудь подозреваемого вроде меня, вы должны думать не о том, чтобы всеми правдами и неправдами доказать его вину, а о том, как бы облегчить его участь, как бы использовать это дело в своих интересах… взять хорошие деньги. Часть израсходовать на семью, часть отдать наверх. И тюрьмы не перегружать, и у судей не отнимать время. Взятку берет не конкретный человек, а его рабочее место. И если на это место вместо старого взяточника посадят кого-нибудь другого, делу это не поможет. Вы же знаете, человек, который может брать взятки и не берет, долго на работе не задерживается. Вот вы, человек порядочный, честный, но ведь вас на работе не любят, потому, что вы и сами не пользуетесь своим местом, и другим не даете.

— Все беды от того, что нами руководят люди, рассуждающие, как вы. Потому я и живу в коммуналке, потому и топчется на месте экономика страны — повсюду воровство и взяточничество. Вы правы, и в нашей системе немало ловкачей, иначе как могло случиться, что вы так осведомлены обо мне. Вы, очевидно, пытались найти ко мне подход, но моя порядочность отпугнула всех, и потому наше знакомство не состоялось.

— Если спросить меня, экономика страны не развивается потому, что во главе ее стоят образованные взяточники-дебилы, а когда к этому добавляется фанатическая порядочность некоторых, такая страна обречена. Вы человек порядочный и честный не потому, что таким родились, — просто, будучи белой вороной, вы боитесь ошибиться, вы находитесь в центре внимания, и достаточно малейшего повода, чтобы все набросились на вас. Если бы вы были честны по отношению к семье и государству, вы с моей помощью построили бы кооперативную квартиру, купили бы машину, выстроили дачу. Тем самым вы освободили бы две свои комнаты и дали возможность какой-нибудь страждущей семье решить свой жилищный вопрос. А члены вашей семьи наконец-то получили бы возможность зажить по-человечески. И вы эти деньги получите не от меня, вы прекрасно это знаете — я не для того растрачивал свой талант и проливал пот, чтоб снабжать вас деньгами.

— В течение одного месяца вы обманули десятки людей, вам не кажется, что вы переборщили?

— Что поделаешь, товарищ следователь, я вынужден день и ночь работать, вы же видите, какое время настало — каждый пытается урвать где что может, потому что завтра, возможно, будет поздно, — улыбнулся в ответ Вахтанг и продолжал: — Как вы думаете, для чего нужны деньги? Для того, чтобы купить понравившуюся тебе вещь и набить желудок? Нет. Деньги — это свобода! Человек с деньгами никому не подчиняется. Потому наше правительство больше двухсот рублей зарплаты не дает.