На диете - Сьюзен Сассман Страница 66

– Странно, – обронила я, – никогда не видела, чтобы женщина управляла мотоциклом, а мужчина сидел сзади, цепляясь за ее куртку.

Управлять мотоциклом – это мужское дело. Женское дело – цепляться за куртку. Мужчине – карьера, женщине – хозяйство. Пускай дамские журналы и сериалы до одури болтают о равноправии, ничего от этого не меняется: и мотоциклисты, и мой муж прекрасно знают расклад. И держатся за него. Еще бы, ведь он дает им свободу!

Машину тряхнуло на бугре “лежачего полицейского”, путь преградил шлагбаум. Пора платить за проезд по автостраде. Я опустила монеты и, едва желтая перекладина поплыла вверх, утопила педаль газа и вылетела на широкую ленту автострады.

– Свобода!

– Ты сегодня очень странная, Барбара.

– Неужели? Вообще-то я была странной последние семнадцать лет. Всю эпоху Фрэнклина Аверса!

Никакой реакции.

– Все эти годы меня не было! – заорала я во все горло. – Я потеряла себя. Но сейчас снова нашла! – Фрэнклин молчал. Только никаких истерик, Барбара. -Так что сам понимаешь, старая развалюха теперь мне ни к чему. Возить в школу и на пикники орды своих и соседских детей больше не надо, с этим я развязалась. Подрядиться водителем для твоих имиджмейкеров? Вряд ли тебя вдохновит такая перспектива. Ну а мне одной сгодится машина поменьше – вот как эта. А как она слушается руля, потрясающе!

– Барбара! – Фрэнклин больше не прикидывался спящим. – Барбара, но я не в состоянии покупать для тебя такие машины, – раздельно выговорил он. – Выборы обходятся слишком дорого. Я на нуле, а эта машина стоит сорок тысяч долларов.

– Ну разумеется, – кивнула я, сияя благожелательностью. – Думаю, именно поэтому она так слушается руля.

– Так вот зачем ты уселась за руль. Чтобы опробовать мою машину!

– Ты очень догадлив. – Я опустила боковое стекло и заорала: – Леди и джентльмены, почему эта женщина сидит за рулем, когда рядом такой великолепный мужчина?

– Закрой окно. Мне холодно.

Я подчинилась.

– Нет, Фрэнклин, я не собиралась опробовать твою машину. – Истерика и злость готовы были вот-вот прорваться наружу. – Просто пока я металась в предрассветной мгле, пока разгребала всю эту прорву дел, с которыми могла покончить еще накануне, если бы твоя машина вовремя оказалась в гараже... Ты следишь за моей мыслью? Так вот, мне пришло в голову, что раз уж я вожусь со всем этим дерьмом, то хотя бы вправе немного развлечься.

Фрэнклин фыркнул:

– Развлечься? И это ты называешь развлечением? По-твоему, я развлекаюсь? А переться каждый день на работу – это что, тоже развлечение? И чертовы выборы? И пять часов до Висконсина за рулем? Все это развлечение?

Спокойствие. Не заводись. Не огрызайся. Дыши ровнее.

–Открою тебе тайну, Фрэнклин. Пять часов крутить руль черт знает во сколько раз увлекательней, чем пять часов сидеть сиднем и любоваться, как это делает кто-то другой.

Он развернулся ко мне спиной, немыслимо изогнувшись. Я покосилась на него – самое время извлечь из-под сиденья пончики. Но Фрэнклин наверняка услышит шуршание целлофана. Почему я не позаботилась об этом заранее? И зачем только пончики вечно заворачивают в этот чертов целлофан? Чем плоха, например, бесшумная фланель?

Мое раздражение настоятельно требовало выхода в действии, движении, скорости. Я воткнула в прикуриватель штепсель антирадара и тут же скривилась от пронзительного писка. Где-то поблизости окопалась дорожная полиция. Едва затих сводящий зубы писк, я прибавила газу и понеслась стрелой, обходя редкие попутки одну за одной. Похоже, на этом шоссе одна я выдавала сто двадцать миль в час.

Фрэнклин по-прежнему демонстрировал мне спину, обтянутую рубашкой из чистого хлопка, которую следовало стирать исключительно мягким средством, слегка подкрахмаливая лишь воротник и манжеты, гладить только вручную и доставлять из прачечной домой на плечиках.

У меня в мозгах что-то ослепительно вспыхнуло – наверное, сигнальный огонь, указующий дорогу возмездия. Каждую неделю, как заведенная, я таскала ворох его грязных рубашек в химчистку мистера Ван Хо – “единственный человек на свете, Барбара, который умеет обращаться с мужскими сорочками”, – а потом бережно везла обратно чистые. И для чего? Для того чтобы ледяная стерва стаскивала их, идеально выстиранные и выглаженные, с моего распаленного мужа? Но где доказательства? Их нет. Пока нет.

Из отчетов детективного агентства следовало, что Фрэнклин и Эшли почти неразлучны и в избирательном штабе, и на собраниях, и в ресторанах. Но при всем желании я не могла усмотреть в этом ничего предосудительного. Как-никак она работает на него.

Детектив Хэлси, куда менее доверчивый, почти не сомневался – они трахаются в отеле. Оказывается, на средства кампании был снят маленький номер для гостей и жертвователей из других штатов. Я об этом даже не подозревала, сыщики разнюхали. Агитационные разъезды Фрэнклина по штату также внушали Хэлси большие подозрения. В ближайшие пару недель он твердо рассчитывал добыть обличающие фотографии.

От таких мыслей разболелась голова и весь мир заслонила мечта о глотке кофе. Перед выездом я успела проглотить всухомятку пончик и теперь мучилась из-за куска теста, застрявшего где-то в пищеводе. Так, в пяти минутах езды – автобар под соблазнительным названием “Оазис”. Господи, как я хочу кофе!

Ага, я буду лакать коричневую бурду в “Оазисе”, а Фрэнклин в это время оккупирует руль. И что тогда делать? Покорно залезть в машину? Или остаться торчать на обочине со своей идиотской гордостью? А Фрэнклин окатит меня выхлопом и двинет в лагерь один. “Простите, дети, так вышло, но я приехал без мамы. Она не пожелала вас проведать – ума не приложу почему. Дайте я вас поцелую, мои дорогие!” Я даже поежилась, представив эту сцену. Нет уж, лучше не испытывать судьбу. Я стиснула зубы и пронеслась мимо благословенного “Оазиса”.

Из-за горизонта над унылой равниной всплыла махина колеса обозрения. “Прекрасная Америка” – гигантский парк развлечений. Скоро стали различимы причудливые ажурные конструкции аттракционов, похожие на огромные скелеты ископаемых чудищ.

Рикки и Джейсон обожали этот городок. Целых десять лет я вывозила их сюда каждое лето. Поначалу подыскивала развлечения поспокойнее: рельсы, по которым неспешно катятся разрисованные вагончики, карусели с лошадками и собачками. Потом пришло время лобовых столкновений на автодроме, дикого визга на русских горках и прочих экстремальных удовольствий.

В последние годы Рикки и Джейсон предпочитали отрываться в компании сверстников, и мое участие свелось к роли извозчика. Разумеется, приятели моих детей тоже не сироты. Но их матери заняты на работе, или у них нет машины, а если есть, то слишком маленькая, не хватает мест и ремней безопасности. А может, не находится времени или желания отвечать за орду чужих детей и так далее и тому подобное.

Что же касается отцов, то главы семейств, тянущие домашний воз наравне с женами, до сей поры встречались мне только на журнальных страницах. В наших краях такие не водятся. Во всяком случае, ни один не пожелал сесть за руль и отвезти детей в “Прекрасную Америку”. Так что я загружала в свой фургон всю компанию, а на месте раскладывала в тенечке шезлонг и наслаждалась покоем в обществе книги и пачки сигарет.