Женатый мужчина - Кэтрин Эллиотт Страница 66

Я зашагала к двери, обернувшись, увидела, что он побледнел и сжал кулаки.

– Ты говоришь отвратительные вещи, – тихо проговорил он. – И тебе это известно.

– Неужели? – выпалила я, открывая дверь. – Я уже не уверена, что так хорошо знаю тебя, Джек.

Я со всех сил хлопнула дверью и поплелась по коридору. В душе нарастающим потоком поднималась ярость, смешанная с чувством вины. Я задавила эти эмоции, прошла по черно-белому холлу, вышла на террасу через открытые двери, обошла фонтан и направилась через розарий к амбару.

Я знала, что напоследок ударила его ниже пояса. Еще давно, когда мне было очень плохо, Джек как никто другой помогал мне преодолеть горе. Он единственный, не считая Джесс, провел столько вечеров в моей крошечной жалкой квартирке. То было самое худшее время, те самые вечера, когда я укладывала мальчиков спать, а он просто сидел со мной, и я отводила душу, рыдая над старыми фотоальбомами. А он вытирал фотографии насухо полотенцем. Я вспомнила бесконечные тарелки со спагетти карбонара – это было единственное блюдо, которое он умел готовить; как я безразлично ковыряла эти макароны, прежде чем мои глаза снова не застилали слезы, и тогда я опускала вилку и начинала рыдать. Я вспомнила его терпение, доброту, настойчивость; в отличие от прочих навещавших меня посетителей, он никогда не уставал мне сопереживать. Не спорю, он помог мне преодолеть самые черные дни, и мне не следовало… ну что уж там говорить. Я сунула в рот прядь волос и отчаянно ее зажевала.

Но сами посудите, ведь он меня спровоцировал. Во мне всколыхнулся праведный гнев, уравновесив чувство вины на весах моей совести. Я так набросилась на него, потому что – тут я быстро переиграла наш разговор в голове – да потому, что он принялся читать мне лицемерные нотации! Как он посмел снисходительно учить меня морали, как древний глубокомысленный мудрец, когда всем известно, что сам он ведет образ жизни распутного старого кобеля, принюхиваясь к каждой сучке в округе? «Именно это меня и возмутило, – решила я, – именно это меня и подстрекнуло – его ханжество. Как он смеет смотреть на меня свысока?»

Раскрасневшись от негодования, я размышляла над размерами его наглости. Ладно кто другой, но Джек Феллоуз? Вы только подумайте! «Ну и лицемер, – шипела я себе под нос, пересекая мостик через реку. – Мало того, что он чертов лицемер, так он мне еще и завидует. Завидует, потому что кому-то другому весело, потому что теперь не ему одному позволено веселиться! Хотя мне вовсе не весело, – расстроенно подумала я, выплевывая волосы и звонко цокая по деревянному мостику. По крайней мере, не так весело, как он думает. Он небось считает, что моя жизнь – сплошь острые сексуальные ощущения, а на деле моя жизнь – сплошь острое чувство вины. Стыд, обвинения и никакой радости. По-тря-са-ю-ще».

Я поднялась по холму в самое пекло; солнце жгло лоб, и когда я добралась до калитки, то уже еле дышала. Я прошла по узкой вымощенной кирпичом тропинке к амбару и драматично захлопнула за собой дверь. Огромное стекло в раме зловеще зазвенело. «О господи, веду себя, как капризный ребенок, – подумала я, виновато опустив руки. – На такие выходки только Макс способен». Макс… Я уже сто лет его не видела. Я снова прикоснулась к вискам и вдруг с ужасом осознала, что в голове зарождается страшная боль. Я испуганно замерла на коврике. Все эти вопли, хождение на жаре – может, у меня даже начнется мигрень, мигрень, которой не было уже несколько лет!

Я медленно подошла к дивану и села, двигаясь, как индианка с вазой на голове: я знала, что любое резкое движение смертельно. С мигренью нужно быть осторожней. Я подождала. Ну вот, снова: зловещая пульсация у самых глаз, как будто приближается марширующая армия. Три-четыре года назад меня постоянно мучили такие боли, и справиться с ними помогала лишь пригоршня нурофена и темная комната.

Я встала и поплелась к лестнице, а потом наверх, держась за перила. «Чертов Джек», – подумала я, выискивая в ванной в шкафу бутылочку с таблетками. Давно уже мне не приходилось прибегать к этому средству, и все по его вине! Я по стеночке прошла в спальню и села на кровать, вооружившись обезболивающим. Засунула в рот одну таблетку за другой и запила каждую глотком воды, пытаясь не подавиться. И только я сделала последний глоток, как на прикроватном столике зазвонил телефон. Я в страхе схватилась за голову, защищая ее от пронзительного жужжания, но потом поняла, что оно не прекратится, пока я не сниму трубку.

– Алло, – прошептала я и отодвинула трубку подальше от уха.

– Люси? – голос было еле слышно.

Я осторожно приблизила трубку.

– О, Чарли, привет.

– Какой-то у тебя слабый голос, дорогая, ты почему шепотом говоришь? Не можешь разговаривать?

– Нет-нет, могу, мальчиков нет дома, просто… – Я зажмурилась и приложила одну ладонь к глазу. Такое ощущение, будто сейчас он выпрыгнет из глазницы. – У меня сильно болит голова. Просто адски.

– О, бедняжка. Выпей аспирин.

Я поморщилась.

– Тут надо кое-что посильнее. Но я уже выпила таблетку.

– Отлично. Теперь послушай, любовь моя, – торопливо проговорил Чарли. – Буду говорить кратко, она на минутку вышла в магазин, но произошло кое-что замечательное. Дорогая, похоже, наш хитрый план сработает, если ты сможешь вырваться в субботу вечером. К Миранде приезжает школьная подруга, и я знаю, она не хочет, чтобы я болтался под ногами. Так что скажу, что буду работать в Лондоне, а сам поймаю тебя на слове: я уже забронировал чудеснейший отельчик. В маленькой деревеньке, где-то рядом с Бисестером – подальше отсюда, сама понимаешь. Романтическая кровать с балдахином, пылающий дровяной камин – правда, вряд ли он нам в такую жару понадобится, – старинные дубовые балки, медные фигурки лошадей и самый потрясающий вид на Котсуолдские холмы. Что скажешь, милая?

В субботу вечером. Сердце бешено застучало. И в голове тоже. Короче, началась какая-то какофония. Глаза по-прежнему были крепко зажмурены. Я попыталась думать. Суббота – это же всего через пару дней, и при мысли, сколько мне придется наврать и напридумывать, чтобы вырваться, мне стало тошно.

– Люси?

– Да, да, я думаю, Чарли. Мне придется сочинить какую-то отговорку. Для мальчиков.

– Джесс.

– Что?

– Скажи, что едешь к подруге в Лондон.

– О да, Джесс… Ну, наверное, можно сказать…

– Конечно, если ты хочешь, Люси. – Он вроде обиделся. – Между прочим, я очень долго искал этот отель, но если ты не хо…

– Нет-нет, еще как хочу. – Я выпрямилась на кровати, вдруг увидев себя со стороны, сгорбившуюся, как испуганный маленький гномик. Будь ты проклят, Джек. Будь ты проклят! Все мне испоганил, от тебя голова раскалывается, и теперь я слишком много думаю, все обдумываю заново! Но я не позволю тебе испортить мне жизнь! – Я еду с тобой, Чарли, – твердо проговорила я. – Джесс – идеальное оправдание. Я ее ребенка уже сто лет не навещала, а ведь я его крестная мама.

– Отлично. – Он обрадовался. – Ох, Люси. Не могу дождаться, когда мы увидимся.