Цена желания - Наталья Рощина Страница 66

Она спросила о работе автоматически, а сама сразу подумала о каких-то личных переживаниях Вадима. Она почувствовала, какими непослушными стали пальцы и кровь предательски прилила к лицу. Она только представила, что все ее подозрения снова обретают реальные черты, и ощутила, как теряется, снова переживая животный страх остаться без Вадима.

Последнее время он не давал ей повода сомневаться в его верности. Он не задерживался после работы, в выходные устраивал культурную программу с походами по сезонам в парки, кафе, музеи, выставки. Он старался уделять внимание Димке, по возможности отводил и забирал его из садика. Он был весел, добродушен, остроумен. Белов будто снова стал таким, каким узнала его Валя в самом начале их пути. Правда, развивающийся бизнес требовал частых командировок, к которым и она, и Димка как бы привыкли. Вадим мог неожиданно приехать днем домой, за считанные минуты собрать вещи и оставить записку об очередной поездке.

Валя поначалу недоверчиво относилась к этим спонтанным исчезновениям из дома, но успокоила ее, как ни странно, Вика. Она сообщила, что давно махнула рукой на то, что с Костей ничего нельзя планировать, мол, у него командировка может возникнуть вмиг и – поезд уносит любимого в рабочую поездку. Валя была рада услышать это.

Вероника Сергеевна, осторожно поинтересовавшись недавно их отношениями, была приятно удивлена тем, как изменился тон внучки. Он уже не был полон истерики и мрачной предопределенности. Валя снова стала собой, забыв так не подходящую для нее маску недоверчивости и напряженности. Маковецкая в который раз убедилась в том, как легко можно разрушить семью, предавшись минутным импульсам. Как трудно давать совет на конкретный вопрос «Что делать?», она была довольна, что в свое время нашла с Валей самое приемлемое решение и линию поведения. Результат очевиден – Валя снова спокойна и не уронила своего достоинства, а Димка не потерял отца. Зная, что такое растить ребенка в одиночку, Вероника Сергеевна больше всего боялась этого.

Валя действительно успокоилась. Сначала она просто запретила себе думать о том, что происходит, отогнала от себя хандру и апатию. Несколько попыток выйти на откровенный разговор с Вадимом ни к чему не привели. Они только обострили обстановку, и Валя решила ждать, ждать и наблюдать. Еще одним обстоятельством, радовавшим ее, стало то, что Вадим перестал отдаляться от нее. Снова разговоры по вечерам о прошедшем дне, обмен впечатлениями, отсутствие напряженности. Белов умело играл свою роль. Он привык к своему двойственному положению и перестал терзаться вопросами морали. Он искренне не хотел терять жену, сына и при этом не мог отказать себе в удовольствии проводить время с Алисой. Вадим сумел за несколько месяцев естественно вести себя дома после бурной встречи с любовницей и страстно обнимать Алису на утро после жаркой ночи с женой. Валя снова почувствовала себя счастливой. Даже в их близости появилось что-то более трогательное, нежное, чего не было раньше. Последним звеном, укрепившим уверенность Вали, что пожар миновал и нет даже тлеющих искр, стала годовщина их свадьбы.

Двадцать четвертое февраля она ждала с замиранием сердца. Накануне она поздравляла своих домашних с мужским праздником, дарила подарки Вадиму, Димке, Петру Петровичу. Все были в приподнятом настроении. Собрались у родителей Вадима вечером за их большим круглым столом. Валя оглядывала сидящих вокруг и вдруг поймала себя на мысли, что готова на все, чтобы не потерять их, таких близких, любимых, дорогих. Ей так важно ощущать себя в одном ряду с ними, ведь, кроме них, у нее никого больше нет. Вероника Сергеевна тоже была приглашена к Беловым, потому что обязательно хотела преподнести свои подарки, которые давно и тщательно выбирала, да и просто потому, что с некоторых пор сдружилась с Галиной Матвеевной. Вероника Сергеевна не могла отказаться от повода еще раз почувствовать себя в кругу обретенной семьи. Это обстоятельство радовало Валю, потому что давало уверенность в том, что бабушке есть с кем общаться, и она не ждет встреч только со своей внучкой. Одиночество больше не было спутником Маковецкой, она снова ощущала себя частью большого целого. Валя переводила взгляд с одного лица на другое, понимая, что все сидящие за столом навсегда вошли в ее жизнь, как бы она дальше не сложилась. Она так не хотела терять все это.

За столом они пробыли недолго, потому что Димка вдруг раскапризничался, и никому не удавалось его успокоить. Вадим вышел с ним в другую комнату, но вскоре заглянул, давая понять, что им пора уходить.

– Детский сад не всегда учит тому, чему хотелось бы, – извиняясь, сказала Валя.

– У работающих родителей выбор небольшой, – заметила Галина Матвеевна. – Сейчас становится модным иметь неработающую маму, и тогда вопрос садика отпадает автоматически.

– Кто сможет лучше чему-либо научить, как не мама, – сказал Петр Петрович, на что Вероника Сергеевна поспешила возразить:

– Не скажите, Петр Петрович, это совершенно разные маленькие человечки: домашние и садиковские. И я бы не спешила с ответом, кто из них более приспособлен к жизни.

Наверное, после их ухода оживленный спор продолжался. По крайней мере, Вале казалось, что так оно и есть. Для себя она не могла решить, что бы предпочла, имея выбор: работу или ведение домашнего хозяйства. Одно знала – домашняя работа и заботы о Димке не стали бы для нее каторгой. Напротив, появилось бы столько свободного времени, которое она бы нашла, чем занять. Конечно, Валя думала о своем увлечении, о красках, оживающих на ее рисунках в виде пушистых облаков или тяжелых туч, о возможности больше гулять с Димкой, взяв с собой фотоаппарат. Вадим заметил ее задумчивый вид, дорога прошла в молчании, и спросил, как только такси отъехало от подъезда:

– Где ты витаешь?

– Так, представила, что я не спешу каждый день на работу, не бегу сломя голову по вечерам в садик за Димкой. Подумала, что у меня появилось бы столько свободного времени.

– Кажется, ты говорила, что любишь свою работу? – открывая дверь, заметил Вадим.

– Я не отказываюсь. Только я остановилась в своем развитии, если говорить о работе. Записывать под диктовку рекомендации врача и отвечать за карточки пациентов, поливать цветы и вытирать пыль с подоконника – это слишком мало для меня. Ты не подумай, что я хочу тебя в чем-то упрекнуть. Моя жизнь сложилась, я не могу жаловаться. Семья для меня превыше всех моих амбиций.

– Я люблю тебя, Сергеевна, за твою цельность.

– Как хорошо знать, за что любишь. Вот я не знаю, за что люблю тебя, – задумчиво сказала Валя, глядя, как Вадим помогает Димке переодеваться.

– Хорошо, что мы можем говорить об этом через четыре года. Надеюсь, ты не забыла о завтрашней дате?

– Ни в коем случае. Я даже взяла отпуск за свой счет, с завтрашнего дня. Давно договорилась. Мне хотелось немного изменить каждодневный ритм.

– Ты не говорила, что тебя это настолько изматывает. – Вадим внимательно посмотрел на Валю. – Как тебе удалось получить отпуск? На сколько дней?

– По шестое марта включительно, а потом воскресенье и мой законный международный выходной. Я давно вела об этом разговор с главврачом и теперь есть, кому меня заменить. У нас это не приветствуется, но в виде исключения разрешили. Я ведь никогда ничем не злоупотребляю. Завтра обязательно придут Проскурины, Вороновы, твои родители. Я должна быть готова. План мероприятия у меня давно готов. А потом я хочу немного позаниматься тем, что греет мою душу.