Встреча с мечтой - София Нэш Страница 66

Майкл снял перчатки, и она почувствовала тепло его мозолистых ладоней даже через нижнее белье. Грейс опустила взгляд вниз и увидела крепкие загорелые руки, разминавшие ее бедро выше чулка, перевязанного ленточкой.

О, удовольствие от освобождения от чрезмерного напряжения в мышцах благодаря его умелым рукам принесло определенное расслабление. И кое-что еще, о чем Грейс стеснялась признаться вслух. Несколько минут она слышала лишь шуршание ткани да их совместное затрудненное дыхание. Наконец Майкл наклонился вперед и прошептал:

— Тебе не будет больно, если я сделаю вот так?

Майкл взял одну ногу Грейс и поместил ее на подлокотник кресла. Вторая нога осталась лежать у него на коленях.

Грейс задрожала.

— Теперь расслабься и позволь мне позаботиться о тебе. — Его руки двинулись по панталонам медленно, со знанием дела, принося облегчение натруженным мышцам на внутренней поверхности бедра. Но Грейс чувствовала себя ужасно незащищенной.

Его руки переместились к пояснице Грейс, и он стал массировать ей позвоночник через шелк платья и китовый ус корсета до тех пор, пока, ни слова не говоря, расстегнул платье и снял его с плеч. Потом он расправился с корсетом, бормоча что-то про проклятые железные клетки Англии. После этого его пальцы вернулись к болевой точке на изгибе спины.

— Расскажи мне, как ты ездила сегодня верхом.

Господи, как же трудно сосредоточиться, когда он прикасается к ней! Неужели он не понимает, что она чувствует?

— Это так чудесно, — пробормотала Грейс. — Я имею в виду, верхом ездить было так чудесно. Розамунда показала мне, как пользоваться поводьями, и я немного проехала рысью, после того как довольно длинное расстояние проехала шагом. И ей не пришлось вести лошадь на поводу.

— На какой лошади ты каталась?

— На пони Фэрли, но…

— Но? — Майкл распутал многочисленные нити жемчуга на шее Грейс, расстегнул их, и они соскользнули вниз перед ней.

— Я бы предпочла Сиу.

Майкл хихикнул и медленно положил вторую ногу Грейс на противоположный подлокотник кресла.

— Не возражаешь? — пробормотал он и стал массировать внутреннюю часть другого бедра.

— Мне нравится, — застенчиво ответила Грейс.

Майкл застонал, и для нее его стон показался музыкой.

Через некоторое время короткие с нажимом движения его пальцев превратились в продолжительные соблазнительные ласки.

— Расслабляйся с каждым движением, — шептал он ей на ухо. — Нет, не двигайся. Да… именно так.

Грейс затаила дыхание.

— Ты такая нежная, — бормотал Майкл, зарывшись лицом в ее волосы. После каждого очередного мягкого движения Грейс гадала, осмелится ли он проникнуть в вырез ее панталончиков. И понимание того, что он вполне может это сделать, наполняло ее невероятной чувственностью. Напряжение заставляло Грейс сжимать натруженные мышцы всякий раз, когда рука Майкла приближалась еще на дюйм к вырезу.

— Расслабься, любимая.

— Мне кажется, это невозможно, — выдохнула Грейс.

— Тогда, может, ты хочешь, чтобы я остановился? — Майкл коснулся губами ее шеи, а его руки замерли на бедре у Грейс, и она не смогла сдержать рвущегося из горла стона. — Или… может, предпочтешь все-таки продолжить? — В этот момент пальцы Майкла преодолели последний дюйм тонкой ткани и проскользнули в вырез, коснувшись лепестков влажной плоти в центре. — О Господи, ты изумительна, — нежно прошептал он.

Грейс закусила губу, чтобы не вскрикнуть, и преисполнилась гордости.

Кончиками пальцев Майкл творил что-то невообразимое.

— Любимая моя… такая нежная, такая прекрасная.

Грейс попыталась повернуться к нему, но он ее остановил:

— Не двигайся. Я скучал без тебя, и после всего, что натворил, после всего, что случилось, Грейс, на этот раз мне хочется сделать что-нибудь правильное, что-нибудь для тебя.

Грейс наклонила голову вперед.

— Ты позволишь мне, дорогая?

Грейс не могла говорить, спазм перехватил ей горло, она лишь кивнула в ответ. Майкл резко выдохнул, освободился от последнего оставшегося между ними барьера, ее сорочки, а потом прижал ее спину к своей груди.

Грейс увидела, как его руки скользнули вверх и обхватили нежные полукружия груди, и дыхание ее стало прерывистым. Пальцы Майкла коснулись напряженных сосков, и Грейс задохнулась от пронзившего ее сладострастного ощущения, охватившего низ живота и разлившегося по всему телу.

— Здесь все еще болит? — Он коснулся ее шрама под грудью.

— Совсем нет, — прошептала она.

— Господи, как вкусно ты пахнешь! Как женщина, как ароматные цветы после весеннего дождя. Знаешь, когда ты уехала, у меня осталась твоя шаль. — Сквозь полуприкрытые веки Грейс видела, как его руки отыскали кучку жемчуга, лежавшего перед ней. — Боюсь, мне не хватило решительности вернуть ее тебе. — Майкл взялся за концы жемчужных нитей и провел бусинами по груди Грейс, дразня ее. — Тебе нравится? — пророкотал его низкий голос.

Как он может рассуждать так спокойно, когда сама Грейс не могла выдавить ни слова, даже чтобы спасти сейчас свою жизнь? Она едва дышала.

— Я подумал, что тебе понравится. Может быть, дорогая, — пробормотал Майкл, — это тебе тоже понравится.

Он намотал на кулаки многочисленные нити жемчуга и провел ими вниз по ее телу, пока Грейс едва не задохнулась от смущения. Она резко запахнула разрезанные края панталончиков, но Майкл только хихикнул, не обращая внимания на ее робкий протест. Потом он осмелился сделать нечто невыразимо грешное, лаская жемчугом ее плоть, пока на вершине чувственного удовольствия Грейс не стала раскачиваться в такт его движениям. Когда у нее перехватило дыхание, он остановился, и по ее телу прокатились спазмы необыкновенного удовольствия.

— Майкл… — тихо позвала Грейс, когда к ней вернулась способность логически мыслить.

— Да, любовь моя?

— Это было… ужасно приятно.

— В твоем голосе я чувствую какое-то «но».

— Ну, просто мне нравится, когда я тоже могу доставить тебе удовольствие.

Майкл замер, потом из его груди вырвался стон.

Грейс соскользнула с кресла, повернулась к Майклу и кивнула в сторону своей спальни за соседней дверью. Он приглушенно вскрикнул, подхватил ее на руки и понес ее туда, куда она указала.

В лондонском доме эта комната у Грейс была любимой. Стены здесь были обиты тонкой тканью в розовых и белых тонах, окна украшали подобранные в тон стенам, шторы, на кровати лежали подушки и пуховое одеяло. Это были явно женские владения.

Майкл посадил ее на кровать и снял остатки своей и ее одежды, прежде чем присоединиться к ней на мягком ложе.