Анжелика и король - Анн Голон Страница 66

Нищие, которые слышали слова Анжелики, бросились к ней. Они принялись умолять ее:

— Мадам, я тоже хочу, чтобы король прикоснулся ко мне!.. Мадам, помогите нам!..

Она пообещала, что сделает все, чтобы помочь им.

Тем временем Анжелика промыла ранки ребенка, перевязала их и подошла к старику. Черный Хлеб был здесь постоянным посетителем. В течение ряда лет приходил он в отель дю Ботрэн, где Анжелика собственноручно перевязывала его язвы и мыла ноги. Старик не видел в этом никакой нужды или пользы, но не хотел обижать Анжелику, а она настаивала на этом. Невнятно бормоча в седую бороду, он рассказывал Анжелике о посещении святых мест, ибо он не хотел казаться простым попрошайкой. Он постоянно перебирал четки, а на его одежде пилигрима были нашиты колокольчики. Анжелике нравилось слушать его.

— Что вы расскажете мне сегодня, Черный Хлеб?

— Сегодня утром, — начал калека, — я вернулся пешком из Версаля. Когда я шел по лесу, моя собака неожиданно залаяла и на дорогу вышел человек. «Разбойник!» — подумал я. Но, к моему удивлению, мужчина подошел ко мне и сказал: «Есть ли у вас хоть кусочек хлеба? Я расплачусь золотом». Человек протянул мне два золотых, и я тут же отдал ему весь хлеб, который у меня был. Потом он спросил дорогу на Париж. «Я тоже иду туда», — сказал я. В это время по дороге проезжал виноторговец с пустыми бочками, и он посадил нас в телегу. В дороге мы разговорились, и я сказал ему, что знаю всех дворян в Париже. Тогда он сказал, что хотел бы повидать мадам дю Плесси, она его хорошая знакомая. «Так я как раз направляюсь к ней», — ответил я.

Анжелика перестала перевязывать его.

— Вы что-то выдумываете, Черный Хлеб. У меня нет знакомых среди лесных разбойников.

— Я говорю вам то, что слышал. И если вы не верите мне, то спросите у него самого. Он здесь…

— Где?

— Вон в том углу. Он, по-моему, чего-то боится. Похоже, он не хочет, чтобы кто-то видел его лицо.

Человек, на которого показывал старик, действительно старался закрыть лицо.

Анжелика не разглядывала его, когда раздавала хлеб. Его худощавая фигура была закутана в оборванный плащ, краем которого он закрывал лицо. Она встала и направилась к нему. Это был Ракоци.

— Вы! — только и смогла произнести она. Она обхватила его за плечи и через плащ почувствовала его худобу.

— Откуда вы появились?

— Этот старик уже сказал вам — из лесу.

Анжелика вспомнила, что прошел уже месяц с тех пор, как в Версале побывала русская делегация. Боже, как же это! Ведь самая середина зимы!

— Не беспокойтесь, я позабочусь о вас.

Когда нищие разошлись, она отвела венгра в комнату, соседнюю с флорентийской купальней. Ракоци пытался обратить все в шутку. Накинув оборванные лохмотья, словно плащ вельможи, он с поклоном осведомился о ее здоровье. Но, приняв ванну и побрившись, он почувствовал слабость и тут же погрузился в глубокий сон. Анжелика позвала управляющего.

— Роджер, этот человек — мой гость. Я не могу назвать вам его имени, но мы должны обеспечить ему безопасное убежище.

— Вы можете положиться на мое молчание.

— На ваше — да, но у нас многочисленная прислуга. Я хочу, чтобы каждый из наших людей понял, что для них этого человека просто не существует. Они никогда не видели его.

— Понимаю, мадам.

— И еще скажите им, что если он выйдет отсюда живым и невредимым, я щедро одарю всех. Но если что-то случится с ним под моей крышей, то я… — Анжелика сжала кулаки, и глаза ее засверкали. — Тогда я рассчитаю всех! Вам ясно?

Роджер поклонился. Он знал, что слово мадам дю Плесси не расходится с делом. Да и к тому же, по его убеждению, хороший слуга должен быть глухим, слепым и немым. Поэтому он заверил Анжелику, что все его люди будут хранить молчание, и что он не позволит запятнать доброе имя хозяйки.

Анжелика почувствовала уверенность. Но укрыть Ракоци — это было еще не все. Надо помочь ему бежать из Франции, пересечь границу. Она не знала, что Людовик XIV издал новые законы, направленные против революционеров.

Так она и просидела в кресле, строя планы спасения Ракоци, пока маленькие каминные часы не пробили одиннадцать вечера. Она поднялась, намереваясь пойти приготовить постель, но тут же испуганно вскрикнула. Перед ней стоял Ракоци.

— Как вы себя чувствуете?

— Превосходно!

Худощавый венгр забавно выглядел в одежде толстого Роджера.

— Вы прекрасны, — сказал он, не переставая жевать. — Все то время, что я скитался по лесу, ваш милый образ был передо мной. Образ самой красивей женщины.

— Почему вы бежали в лес?

— А куда же мне было еще идти? Лес был моим единственным убежищем, когда я убежал из Версаля. На мое счастье, я сразу же попал на болото, где были незамерзающие лужи. И это сбило собак со следа. Я отчетливо слышал их лай и крики стражников…

— Но где же вы там жили?

— Мне посчастливилось найти заброшенный домик дровосеков.

— Я была поражена вашим поступком. Ваш кинжал у ног короля, да еще на глазах у всего двора. А как вы поступили со своей лошадью?

— Я не мог выйти с ней из леса. Она бы выдала меня. И я не мог оставить ее в лесу на съедение волкам. Я собственноручно перерезал ей горло.

— Ох, нет! — воскликнула Анжелика, и на ее глаза навернулись слезы.

— Что значит смерть любимой лошади по сравнению с теми ужасами, которые творятся в моей стране? Не растрачивайте свою жалость по пустякам.

Анжелика встала, вышла из комнаты и прошла в спальню.

Три ночи она спала, прижавшись к длинному и худощавому телу венгра. Три ночи он шептал ей, как она прелестна.

— Я не могу жить без вас! Вы не должны расставаться со мной!

На третью ночь он насторожился, прислушиваясь. Его лицо потемнело.

— Кто здесь? — Ракоци распахнул занавеси.

В дальнем углу комнаты открылась дверь, и на пороге показался Пегилен де Лозен. За его спиной покачивались белые плюмажи королевских мушкетеров. Лозен прошел вперед и отсалютовал Ракоци шпагой.

— Принц, именем короля вы арестованы.

После минутного колебания венгр спрыгнул с кровати и без тени смущения поклонился маркизу.

— Мой плащ на спинке стула, — сказал он холодно. — Не будете ли вы так любезны передать его мне? Как только оденусь, я тут же последую за вами.

Все происходящее казалось Анжелике кошмарным сном. Подобные сцены не раз представлялись ей за прошедшие три ночи. Но сейчас она была так поражена, что не смущалась своей наготы.

Лозен влюбленными глазами смотрел на нее и даже послал ей воздушный поцелуй.

— Сударыня, именем короля вы арестованы!