Золотой дар - Джейн Энн Кренц Страница 66

— Когда это я вплетала в косы алые ленты и ждала тебя в постели?!

— Ты права, моя злая прелестница. Ты никогда этого не делала. Но разве мужчина не может немного помечтать? — Он скользнул взглядом по телу Верити, просвечивавшему сквозь прозрачную пузырящуюся воду. — Но ничего, это ты тоже неплохо придумала.

Верити беспокойно заерзала и огляделась.

— А что, если Лаура вдруг зайдет, как в прошлый раз?

— Полагаю, ее несколько удивит открывшаяся взору картина, — ответил Джонас, распахивая рубашку и принимаясь за пуговицы джинсов.

Верити как завороженная наблюдала соблазнительную сцену разоблачения Джонаса Куаррела. Он действовал неторопливо, так что сначала показались его сильные плечи и плоский мускулистый живот. Густые волосы на груди так и манили пальчики Верити заблудиться в зарослях. Сбрасывая джинсы, Джонас уже почти, возбудился.

— А ты никогда не пробовал свои силы в стриптизе? — внезапно севшим голосом спросила Верити.

Джонас еле заметно улыбнулся и шагнул в воду.

— Я не собираюсь дразнить тебя, маленькая тиранка.

Ты сполна получишь все, что видишь. — Он закинул руки на бортик и прислонился к стене, наслаждаясь теплой минеральной водой. — До чего же здорово, черт возьми!

Верити затаила дыхание, смущенно помолчала, а потом все-таки рискнула задать вопрос, так и вертевшийся на кончике языка:

— А ты правда считаешь меня мелкой тиранкой?

— Маленькой, а не мелкой. В тебе нет ничего мелкого, солнце мое, зато есть пара маленьких слабостей, которые бросаются в глаза. — Джонас лениво взглянул на нее, готовясь перевести разговор в интимное русло.

— Джонас, я не шучу! — настойчиво произнесла Верити. — Ты ведь считаешь меня сварливой, правда?

— В этом заключена немалая часть твоего обаяния.

Верити по-настоящему разозлилась:

— Не вешай мне лапшу на уши! Ты вечно упрекаешь меня и делаешь это очень грубо! А теперь еще этот твой талант, который усиливается от моего присутствия… Короче говоря Джонас, я не та женщина, которая нужна тебе. Вот.

— О черт! — простонал Джонас, снова закрывая глаза. — Мне кажется, кто-то собирается испортить вечер отвратительной ссорой. Господа присяжные, прошу учесть, что этот кто-то не я!

— Я вовсе не собираюсь ссориться. Я хочу только прояснить для себя несколько вещей.

— Каких же?

— Например, какого дьявола ты здесь околачиваешься?

— Я, как вы изволили изящно выразиться, «околачиваюсь» здесь потому, что нуждаюсь в работе. Это во-первых, А во-вторых, я обнаружил, что спать с вами, дорогая хозяюшка, это все равно что спать с кактусом. Как только продерешься через все колючки, становится очень сладко.

— Если ты хотел обидеть меня, то тебе это удалось;

Мне не нравится сравнение с кактусом, — буркнула Верити, чувствуя себя обманутой. Она приготовилась к серьезному, откровенному, беспристрастному разговору, а Джонас склонен превращать все в балаган!

Джонас положил ей руку на плечо и привлек к себе.

— В чем дело, детка? — ласково шепнул он. — Я думаю, нам следует хорошенько отдохнуть после трудового дня.

— Я хочу, чтобы мы были честны друг с другом, Джонас. Ты считаешь меня склочницей и тиранкой. Ты говоришь, что я ворчливая. Что мало тебе плачу. Кроме того, мы с тобой совершенно по-разному смотрим на жизнь, даже на проблему правильного питания! Нас объединяют только постель и непонятный талант.

— Радость моя, секс и общий талант — это не так уж и мало! Это гораздо больше того, что связывало меня с другими женщинами. — Он снова пристально взглянул на нее. — И это гораздо больше, чем то, что может привязать тебя к другому мужчине.

Верити доверчиво опустила голову ему На руку:

— А может быть, у нас просто взаимовыгодный союз, а, Джонас?

— Даже если это и так, то наши отношения уже оправданны, — хрипло шепнул Джонас. — Верити, ты свихнешься, если будешь постоянно ломать себе голову над такими вопросами! Расслабься, солнышко.

— Этот совет хорош для таких людей, как ты! Но я совершенно другая, Джонас!

— Я знаю, — без особого восторга согласился он. — Дай тебе волю, так ты часами будешь препарировать наши отношения, вертеть их так и эдак, рассматривать под разными углами и в конце концов задушишь то, что должно цвести! Ты просто помешана раскладывать все по полочкам и навешивать ярлыки!

— Да, ты прав, — согласилась Верити. — Давай лучше сменим тему. Когда папа собирается рассчитаться с вымогателем?

— С некто Реджинальдом С. Ярингтоном? Думаю, через пару деньков, как только обменяет чек Хаггерти.

— Как ты думаешь, он не сбежит с этими деньгами и не проиграет их вместо того, чтобы расплатиться? — встревоженно спросила Верити.

— Я абсолютно уверен, что твой Эмерсон отдаст долг.

Ты же знаешь, он считает карточный долг долгом чести.

Кроме того, Ярингтон отнюдь не похож на безобидную овечку. Твоему отцу вовсе не улыбается перспектива провести остаток жизни без ушей.

Верити содрогнулась.

— Мы с папой так обязаны тебе, Джонас, — очень серьезно сказала она. — Без тебя мы бы ни за что не продали эти пистолеты. Мы ведь и понятия не имели, с какого бока подступиться к этим важным коллекционерам, не говоря уже о том, сколько просить за оружие!

Джонас крепче обнял ее, — Заруби себе на носу, Верити, твой отец может считать как угодно, но ты мне ничего не должна!

Верити растерялась, смущенная резкостью его тона и силой, с которой он сдавил ее плечо.

— Но, Джонас, ведь это правда! Наверное, я и впрямь брюзга, но неблагодарной меня никто не назовет! Я всегда плачу по счетам, так и знай!

— Закрой ротик, — ласково приказал Джонас. — Между нами нет и не будет никаких долгов, а если ты осмелишься еще раз заикнуться об этом, клянусь, я тебя выпорю!

Что же касается твоего характера… Знаешь, я не имею ничего против включения очередной склочницы в свой донжуанский список! Мужчине нужен вызов, провокация, ведь он… 0 — ой!! — неожиданно взвыл Джонас, хватаясь за бок, пострадавший от свирепого тычка Верити.

— Так сколько у тебя было склочниц? — сладко пропела тиранка.

— Ты первая, — сознался Джонас, держась за ребра. — И, кажется, последняя. Думаю, мужчине вполне достаточно одной.

Успокоившись, Верити снова прикорнула на его руке.

На сердце у нее почему-то заметно полегчало.

— Джонас, а что ты будешь делать после того, как закончишь исследование своего таланта? Станешь опять преподавать историю? Или будешь сотрудничать с музеями?

— Преподавать я больше не буду. За эти пять лет я много передумал, Верити. В частности, понял, что меня вовсе не тянет читать лекции студентам, которых секс волнует гораздо больше, чем разница между гуманизмом и философией войны в эпоху позднего Ренессанса. Но я вполне могу зарабатывать консультациями. Они отлично оплачиваются, не требуют много времени, а кроме того, мне это нравится.