Братья Карилло. Обретая надежду - Тилли Коул Страница 66

Элли привела меня к статуе, которая изображала нас, мальчиков Карилло, в детстве. Мы с Остином лежали, он указывал на небо, я держал на руках ребенка, Леви. Под нами был огонь и искаженные от боли лица… Они принадлежали маме, кричавшей в трейлере из-за отца, пока я пытался уберечь братьев от его кулаков.

Элли потянула меня за руку и затем подвела к мраморной стидде, углы которой крепко сжимали сердце, ее острые грани кровоточили.

– А дальше что-то пошло не так, и эта звезда пронзила невинное сердце.

Я ничего не сказал, просто не смог. И мы направились к трем братьям, опустив головы, стоявшим в круге. Старший брат схватил за шеи младших и тащил за собой.

– А затем наступила гибель прежних мальчиков, старший заставил их сбиться с пути.

Услышав слова Элли, я ощутил, как сердце пронзил стыд. Но она всего лишь повторяла мои собственные слова.

Затем мы подошли к моей новой скульптуре, плачущему пулями мальчику. Элли встала рядом со мной и проговорила:

– Нам нужно для нее название, Аксель. Есть какие-нибудь мысли?

Я кивнул, рассматривая лицо мальчика, слишком напуганного, чтобы стрелять. Сказанные сегодня Леви слова кружили у меня в голове. О том, как ему снились кошмары, когда он верил, что убил человека.

– Хамартия, – хрипло произнес я. Элли в замешательстве взглянула на меня. – Что значит «грешить, поступать неправильно, не достигать цели». Это событие, которое происходит с главными героями истории и разрушает их жизни. Или заставляет ступить на путь, ведущий лишь к плохому концу.

– Аксель… – печально прошептала Элли.

Я взглянул на нее и проговорил:

– Ты ведь знаешь, что послужило вдохновением. Мне не нужно объяснять, правда?

Элли понимающе кивнула. Мы обошли остальные скульптуры, и каждая из них казалась более опустошающей, чем предыдущая.

– Итак, мы начали со страха, затем отчаяние, грех, вина и, наконец… это… – Элли замолчала.

Даже не поднимая взгляда, я понял, что мы подошли к ангелу.

– Милый, – успокаивающе произнесла Элли, положив руку мне на спину. – Нам нужно название и что-нибудь для информационных табличек. Это последняя скульптура, которую необходимо обсудить.

На меня нахлынули чувства, которые я больше не мог сдерживать. Я ощутил, что мне не хватало воздуха. Судорожно вздохнув, я зажмурился и попытался отдышаться.

– Querido, – тихо прошептала Элли, и я открыл глаза, откинул назад волосы.

– Я не могу, Элли. Я не в силах говорить… о ней… – произнес я, закрывая ладонями лицо. Голос сорвался на последнем слове.

Элли внезапно оказалась передо мной. Схватив за запястья, она отвела руки от моего лица.

– Малыш, – тихо проговорила она. – Пришло время встретиться с этой частью твоего прошлого. Тебе нужно поговорить о маме. Это сжирает тебя заживо.

Сердце быстрее забилось в груди. Легкие сжимались. Я изо всех сил пытался дышать. Но я знал, что она права. В течение пяти долгих лет я гнал от себя мысли о маме, чтобы не сойти с ума. Но это убивало меня. Я больше так не мог. Было больно осознавать, что я не способен вспоминать хорошее – ее лицо, улыбку и то, как сильно она любила меня, – не чувствуя при этом, будто меня медленно пытали.

Напряженно вздохнув, я заставил себя поднять взгляд на статую. И меня омыло волной вины и скорби. Не в силах удержаться на ногах, я рухнул на колени.

Внезапно Элли оказалась рядом и обхватила меня руками. Стоило вызвать в мыслях тот последний раз, когда я видел маму, как из глаз хлынули слезы. Она лежала на кровати, почти не способная говорить, ее хрупкое тело ослабло и уже не двигалось. Она смотрела, как я собирался на вечеринку в университете Остина, которую устраивали после победы «Кримсон Тайд» на Национальном чемпионате. Я дал ей лекарства и собрал одежду в комнате. Все это время она просто наблюдала за мной. В ее огромных глазах стояли слезы.

Она беспокоилась за меня. Как и всегда. Но в ту ночь в ее взгляде отражалось что-то иное. Словно бы она знала, что мы были вместе в последний раз… чувствовала, как сильно я облажаюсь, и это полностью изменит всё для всех нас…

_________________________

41 - Хорошо, очень хорошо. Спокойной ночи, брат (ит.).

* * *

Развешивая в шкафу мамины чистые ночные рубашки, я обернулся и заметил, что она наблюдала за мной, лицо ее промокло от слез. При виде крошечной печальной фигурки, лежавшей на кровати, в груди что-то кольнуло. Она всегда казалась грустной. И, не в силах пошевелиться, лежала, ведрами выплакивая слезы. Стоя возле кровати, я смотрел на сломленную маму и вспоминал, какой она была прежде. Прекрасной, полной жизни. Но БАС украл у нее все мышцы и, что еще хуже, ее улыбку. Неизменными остались лишь огромные карие глаза. Те самые, что всего одним взглядом могли поведать о ее чувствах. Сейчас, направленные на меня, они терзали мне душу.

Я подошел к ее постели, сердце бешено колотилось в груди. Что-то заставило меня сесть на край матраса и взять в свою ее холодную костлявую руку.

Наши взгляды встретились, и при виде ее слез я ощутил, как из уголков глаз потекли соленые капли. Я не мог видеть ее плачущей, это разбивало мне сердце. Ведь я понимал, что эти слезы вызваны беспокойством обо мне… и разочарованием.

Я поднес мамину руку к губам и поцеловал истончившуюся кожу.

– Прости, мама, – прошептал я. Она лежала, не двигаясь, но не сводила с меня взгляда. И чем больше я говорил, тем сильнее из глаз ее текли слезы. – Знаю, я не тот сын, каким ты хотела бы меня видеть. Прости, что я всего лишь чертов неудачник.

Мама закрыла глаза, смаргивая печаль, появившуюся во взгляде от моих слов. Уронив голову ей на руку, я прошептал:

– Я просто пытался помочь тебе, мама. Даже в детстве, когда папа махал кулаками, мне всегда хотелось защитить тебя, оградить от опасности… и избавить от этой дерьмовой жизни. Но я знаю, что теперь ты чувствуешь лишь разочарование. Я не звезда спорта, как Ост. И не похож на милого паренька из соседней комнаты, который однажды станет кем-то в жизни… – Я почувствовал, что мне не хватило дыхания. Снова взглянув ей в глаза, я пальцем стер с ее щек теплые слезы и отвел с лица влажные пряди волос. – Но я все равно люблю тебя, мама. Очень сильно. И просто не знаю, как справиться со всем, что тебе приходится терпеть, с этой гребаной болезнью. Я не могу вынести происходящего с тобой. И не в силах смириться, что не способен с этим ничего поделать. Я всегда защищал всех нас, но у меня не получается уберечь тебя от этого… Я, черт возьми, не знаю, как с этим бороться. – Я крепче сжал мамину руку и немного помолчал, пытаясь выровнять дыхание. – Я даже не представляю, что, черт возьми, буду делать, когда ты меня покинешь… оставишь всех нас… – При мысли о том, каково жить в мире, где не существует ее, из груди вырвался всхлип. И я ощутил, будто распадаюсь на части.