Опасные добродетели - Элейн Барбьери Страница 66

Джуэл попыталась восстановить дыхание, ее полные груди тяжело вздымались под пурпурным корсажем платья. Онести и Хауэлл тихо беседовали. Онести была увлечена разговором и не подозревала о том, что Джереми ушел крайне озлобленным. Надо предупредить ее. Джуэл хотелось, чтобы Онести хотя бы раз внимательно выслушала ее, как сейчас слушала Хауэлла. Как заставить ее понять, что будущее, о котором она мечтала, и теперь, кажется, связанное с Уэсом Хауэллом, подвергается опасности со стороны человека, которого она любила как брата?

Горло женщины сжалось, и она ухватилась за перила лестницы.

— Тебе плохо, Джуэл?

Она обернулась, и Чарльз обхватил ее за талию. Джуэл не стала протестовать, когда он с озабоченным выражением лица прижал ее к себе, чтобы поддержать.

— Джуэл…

Голос Чарльза придал ей сил, а взгляд возродил надежду.

— Возможно, вместе они смогут что-то сделать.

— Ты любишь меня, Чарльз? — внезапно спросила она неестественным голосом и без улыбки.

Джуэл почувствовала, что своим вопросом поставила его в неловкое положение. Он неожиданно густо покраснел и ответил одним словом:

— Да.

Она поняла, что Чарльз говорит правду.

— Я тоже люблю тебя. — Джуэл увидела, как радостно вспыхнули его глаза, и пожалела, что из глубины души вырвалось: — Но не настолько, чтобы делить тебя с Мэри.

Радость исчезла.

— Однако… я нуждаюсь в твоей дружбе, — прошептала она, не ожидая, что так трудно будет произнести эти слова.

У Чарльза мучительно сжалось горло, ему пришлось приложить некоторые усилия, чтобы найти нужный ответ. Наконец он тихо произнес:

— Ты можешь располагать мной.

Чарльз проводил ее до ближайшего стола, и Джуэл подождала, пока он не сядет рядом с ней. С серьезным выражением лица она взяла его руку.

— Ты не сможешь помочь ему, Онести.

Онести увидела жесткие складки на напряженном лице Уэса и почувствовала знакомое волнение. Ей хотелось поделиться с ним своими страхами и подозрениями по поводу Джереми, который явно что-то замышляет вместе с Биттерсом, но она не смогла. Онести показалось, что это будет предательством.

— Джереми нуждается во мне.

— Ты только все испортишь.

— Но он рассчитывает на меня.

— Ты ошибаешься. Оставь его.

— Я нужна ему, особенно сейчас.

— Неужели ты ничего не видишь? — Уэс пристально посмотрел на нее. — Как ты можешь быть такой слепой?

— О чем ты говоришь?

— Он же ревнует!

— Ревнует?

— Тебя ко мне.

Онести похолодела от этой мысли. «Дорогой Джереми… брат, которого у нее никогда не было… мальчик, с которым она охотно делилась своими детскими мечтами…» — закружилось у нее в голове.

Онести покачала головой. Ее охватила невероятная печаль.

— Почему ты так думаешь, Уэс? Сначала Чарльз… теперь Джереми. Кто следующий? Сэм?

— Открой глаза, Онести.

— Перестань.

— Ты не видишь того, чего не хочешь видеть.

— Перестань же!

Ее возглас привлек внимание мужчин за соседними столами, и Онести внезапно разозлилась. Ей надоели необоснованные вспышки гнева Уэса, чрезмерные требования к ней. «Что еще?» — подумала она, и ей стало нехорошо.

— С меня хватит.

Уэс сжал челюсти.

Повернувшись к своему столу, Онести сделала пару шагов и вдруг обнаружила, что руки ее дрожат, а она сама почти потеряла контроль над собой.

«Черт бы его побрал!» — мысленно выругалась она и быстрым шагом направилась к лестнице на второй этаж. Голова ее гудела. Боль, от которой она страдала после травмы, вновь напомнила о себе. Онести прижала ладонь к виску. Ей хотелось побыть одной… чтобы обо всем подумать.

Девушка посмотрела в зеркало, висящее на стене. Уэс стоял на том же месте с суровым выражением лица.

«Будь он проклят!» — кипело в ней негодование.

Проходя мимо бара, Онести заметила, что Генри смотрит на нее из-за стойки. Она остановилась.

— Я не хочу, чтобы кто-нибудь приходил ко мне наверх, Генри.

Бармен кивнул.

Онести начала подниматься по ступенькам лестницы, не оглядываясь назад.

Оставив позади «Техасский бриллиант», Джереми быстро шагал по узкому деревянному настилу, сжав кулаки и не обращая внимания на царящий вокруг бедлам.

Остался всего лишь день. Он не допустит, чтобы Хауэлл отвлек его. Сегодняшний вечер был очень важным. Надо было понаблюдать и удостовериться, что порядок охраны банка не изменился. Это важно… очень важно.

Джереми подошел к банку, сердце его ныло, перед глазами проплывали картины: Хауэлл обнимает Онести, как будто она принадлежит ему; Онести смотрит на Хауэлла и берет его за руку…

«Нет, я больше не буду думать об этом!» — одернул себя Джереми.

Парень остановился в тени неподалеку от банка, где провел уже немало часов, ведя наблюдения, и стал ждать.

Мимо прошли, о чем-то беззаботно болтая, Герб Уолтерс и Джейсон Стормс. Они приступили к охране точно по расписанию. Стормс обошел банк сзади, в то время как Уолтерс немного поговорил о чем-то с Джоном Эгри у входной двери. Эгри подождал несколько минут, пока Майк Лич не выйдет через заднюю дверь. Смена охраны была завершена.

Джереми крепко сжал челюсти. Завтра ночью предстояла серьезная работа.

Сэм свернул в переулок напротив банка. Хотя он не мог видеть Джереми, но знал, что тот там.

Еще одна ночь ожиданий и наблюдений.

Его старые кости ныли, протестуя, и Сэм прислонился к ближайшей стене. Он слишком стар для таких дел, однако должен удостовериться, и, вздохнув, Сэм продолжил свой путь в темноте.

Уэс стремительно пересек салун, когда Онести скрылась из виду на втором этаже.

Она очень рассердилась.

Нет, она была просто в ярости.

Онести уверена, что он выдумал про ревность ее друга. Беда в том, что она не представляет, как он любит ее.

Думая так, Уэс уже поднял ногу на первую ступеньку лестницы, когда услышал рядом голос Генри:

— Вам не следует подниматься туда, мистер Хауэлл.

Уэс сощурил глаза, глядя на спокойное лицо бармена:

— Кто это сказал?

— Онести.

— И все-таки я поднимусь, — пробурчал Уэс с мрачным выражением лица.