Злой умысел - Даниэла Стил Страница 66

– И я хочу на работу. – Ее предупредили, что онаизбавится от костылей не раньше чем через месяц-два, но она все равно решила вернутьсяна службу, как только ее выпишут. Ей просто нечем было больше заняться. К томуже ей хотелось вернуться в приют Святого Эндрю сразу, как только позволит отецТим.

– Не торопи события, Грейс. Почему бы тебе не взятьотпуск сразу после выписки и не поехать куда-нибудь повеселиться?

Но она лишь расхохоталась:

– Куда? На Ривьеру, например?

Она уже сто лет никуда не выезжала. Пару раз проводилауик-энд в Атлантик-Сити – и все. К тому же отпуска пока не предвиделось – онане проработала еще достаточно времени, чтобы на него претендовать. Грейс знала,что двухнедельный отпуск положен лишь после года непрерывной работы. И онавконец растерялась, когда Маккензи объявил, что фирма берет на себя всерасходы, которых не покрывает страховка… Три недели, проведенные в госпиталеБелльвю, а также все сделанные ей операции и восстановительная терапия стоилиникак не меньше пятидесяти тысяч долларов.

– А почему бы нет? Ривьера – прекрасное местечко.Возьми напрокат яхту, – поддразнил ее Чарльз. – Передохни и развлекись.

Девушка рассмеялась, и некоторое время они непринужденноболтали. Грейс изумлялась тому, как прост он оказался в общении, а ему так нехотелось уходить от нее. Он оставался в палате, когда сиделка ушла перекусить,и даже помог Грейс доковылять до кресла и заботливо подложил ей под спинуподушечку. Грейс была бледна и измучена, но смотрела победительницей.

– А как случилось, что у вас нет детей? –неожиданно спросила она, видя, как он суетится вокруг нее. Из него получился бывеликолепный отец, подумала Грейс, но промолчала.

– Моя жена терпеть не могла детей, – улыбнулсяон. – Она сама хотела быть ребенком. Актрисы в большинстве своем всетаковы. А я… я прощал ей эту слабость. – Он слегка смутился.

– Вы жалеете? Ну, что не обзавелись детишками? –Она говорила с ним, как с глубоким старцем, словно изменить положение дел ужеслишком поздно. Но Чарльз засмеялся и чуть погодя заговорил:

– Временами жалею. Сначала, сразу после того как Мишельменя оставила, я думал, что вновь женюсь и наделаю кучу ребятишек. Но современем… Думаю, я слишком разленился для того, чтобы решиться на столькардинальные перемены в жизни…

Действительно, в последние годы он привык к комфортухолостяцкой жизни и не давал себе труда увлечься кем-то всерьез. Он предпочиталобщество ровесников, дорожил свободой и независимостью. Заманчиво было так ипрожить остаток дней. Но вопрос, заданный Грейс, позволил ему, в свою очередь,осведомиться:

– Ну а ты сама? Почему ты не хочешь иметь мужа, деток?

За последние дни он многое узнал о ней, но этот вопросизумил девушку.

– Отчего вы так считаете? – Она прятала глаза иявно была смущена. Но, взглянув наконец ему в глаза, почувствовала, что можнорискнуть и довериться ему. – Как вы об этом узнали?

– Девушки твоих лет не тратят все свое свободное время наблаготворительную работу и не якшаются со старыми девами вроде душечки Винни,если собираются подыскать себе мужа. Думаю, я совершенно прав. – Он сулыбкой, но очень внимательно смотрел на нее.

– Да, вы правы.

– А почему?

Она долгое время молчала, прежде чем ответить. Ей нехотелось ему лгать, но правду сказать она еще не была готова.

– Это долгая история.

– Это как-то связано с твоими родителями? – Он неотрываясь смотрел ей прямо в глаза, но взгляд этот был очень добрым. Он успелуже доказать, что ему можно верить и что он искренне желает ей благополучия.

– Да.

– Было… очень плохо?

Она кивнула, и сердце Чарльза преисполнилось жгучей жалостик ней. Ему делалось больно от одной мысли о том, что кто-то причинил ей боль.

– Тебе помог кто-нибудь?

– Долгое время – никто, а потом… было уже слишкомпоздно. Все было кончено.

– Никогда не бывает «все кончено», и никогда не бывает«слишком поздно». Тебе вовсе не надо жить с этой болью до гробовой доски,Грейс. Ты имеешь полное право освободиться от нее, имеешь право на счастливоебудущее рядом с достойным парнем… – Чарльз, в свою очередь, ощущал себя вправеговорить ей это – он искренне желал ей безоблачного и счастливого будущего.

– У меня есть настоящее, а это куда больше для менязначит. Прежде у меня и этого не было. От будущего я немногого жду, – елеслышно и очень печально отвечала Грейс.

– А следовало бы! – пытался раззадорить ееЧарльз. – Ты же так еще молода, почти вдвое моложе меня, подумать только!Твоя жизнь только начинается…

Но она покачала головой с грустной и удивительно мудройулыбкой:

– Поверьте мне, Чарльз, – он настоял на том, чтобыотныне она обращалась к нему только по имени, – моя жизнь наполовинупрожита.

– Тебе так только кажется. Тебе предстоит прожить ещедолго-долго – именно поэтому тебе необходимо несколько больше, нежели лишьработать моей секретаршей и помогать в приюте.

– Вы, верно, хотите меня сосватать? – рассмеяласьГрейс, с наслаждением вытягивая длинные стройные ноги.

Этот человек добр, он желает ей добра, но сам не знает, чтоделает. Она вовсе не обычная двадцатидвухлетняя девушка, у которой позадинесколько неудач, а впереди безоблачное завтра. Она скорее чувствует себя чудомуцелевшей на поле брани или в лагере смерти – в сущности, почти так оно и есть.А Чарльз Маккензи просто никогда не сталкивался ни с кем вроде нее и теперь незнает, что делать.

– Хотел бы я, чтобы у меня был на примете кто-то,достойный тебя! – отвечал он с улыбкой. Все его знакомые мужчины были либослишком стары, либо чересчур глупы. Они положительно не заслуживали такойдевушки…

Потом они переменили тему – немного поговорили о парусномспорте, который обожал Чарльз, затем он начал рассказывать, как ребенкомпроводил летние каникулы за городом, потом о тех местах, где побывал. У негобыл маленький дом в пригороде – там, где прошло его детство, но больше онпрактически не бывал там. Болезненных тем они старательно избегали. Поздновечером он ушел, строго-настрого наказав ей побольше отдыхать. Сказал также,что завтра должен съездить в Коннектикут навестить друзей, но Грейс и без тогобыла до глубины души тронута тем, сколько времени он на нее тратил.

Винни явилась вечером в воскресенье, пришел и отец Тим, акогда Грейс, проводив гостей, усаживалась поудобнее перед телевизором,распахнулась дверь и ворвался Чарльз. На нем были брюки цвета хаки икрахмальная голубая рубашка – он словно сошел с рекламного щита, от него так ивеяло деревенской свежестью.

– Я возвращался домой и вот подумал – заеду-ка и навещутебя. – Он явно был рад ее видеть. И Грейс помимо воли покраснела. Онапо-настоящему скучала по нему целый вечер, и это слегка ее беспокоило. В концеконцов, он ведь всего-навсего ее шеф, а вовсе не старый приятель, и она невправе рассчитывать ни на что, кроме милых любезностей. Она и не рассчитывала,но обрадовалась ему сильнее, чем сама предполагала.