Чужая дочь - Елена Арсеньева Страница 65

Увидев Лилю, он тяжело перевел дух, а Говоров крикнул:

– Все, дочуня! Приехали!

– Я не вернусь! – закричала Лиля. – Я не вернусь!

– Еще как вернешься!

Отец схватил ее за руку, дернул к себе и с неожиданным проворством вскинул через плечо.

– Там же вещи! – жалобно завопила Лиля, молотя его по спине, однако Говоров только бросил:

– Егорыч, вещи возьми! – быстро пошел к выходу, провожаемый ошалелыми взглядами пассажиров.

– Сам товарищ Говоров! – сообщил жене бывший сосед Лили.

– Да будет брехать! – отмахнулась та.

– Вот те крест! – перекрестился он ватрушкой. – Я его на первомайской демонстрации видел.

Жена опасливо посмотрела на то место, где только что сидела школьница, которая отправилась искать жениха.

Чудны дела твои, господи, вот уж воистину!

Если это и правда был товарищ Говоров, значит, девчонка – его дочка?!

Ну, он ей задаст!

* * *

Примерно через час взмыленный безумной гонкой Егорыч, тяжело дыша, врезал замок в дверь Лилиной комнаты.

Лиля, в одних трусиках и майке, лежала на кровати и плакала. Говоров стоял рядом и стерег каждое ее движение, как пес.

– Ну все, Егорыч? – спросил он нетерпеливо.

Лиля вскочила на колени:

– Я все равно убегу!

– Куда? – прорычал Говоров. – На целину?

Она только всхлипнула в знак согласия.

– Да ты хоть понимаешь, какие там условия? – разъярился отец. – Жара, пыль да вода соленая. Это тебе не здесь на даче – с мамой да Варварой под боком!

Он сердито собрал с полу валявшуюся там Лилину форму и туфли.

– Ну и пусть! – заорала Лиля. – Я его люблю!

– Люблю! – передразнил он. – Да ты хоть знаешь, о чем говоришь?!

– Слышали! – обиженно вскричала Лиля. – Мама уже говорила, что я ничего не знаю о любви. Это вы ничего не знаете о любви!

– Все, все! – отодвинулся от нее Говоров. – Я больше чепуху слушать не желаю! Ну что, Егорыч, скоро?

– Готов замок, тютелька в тютельку! – Егорыч собрал инструменты.

Говоров нетерпеливо пощелкал замком, проверяя.

Тем временем Егорыч подошел к кровати:

– Люлюша, ну не перечила бы ты отцу! – попросил ласково. – Он знает, что для тебя лучше! Ну разве это дело – под замком сидеть!

– Пре-еда-атель! – прохлюпала носом Лиля, обхватив руками озябшие плечи.

Егорыч уныло отошел.

– Мучители! Тюремщики! Деспоты! – вопила Лиля сквозь слезы.

– О! – обрадовался Говоров. – Вот теперь я вижу: дочь готова к поступлению. Сколько синонимов мы знаем! Хорошее советское образование!

Егорыч, сокрушенно вздыхая, взялся было за веник: подмести стружки да опилки, но Говоров вырвал его из рук шофера и швырнул Лиле:

– Вот! Подмети и успокойся! Егорыч, пошли, пошли!

Михаил Иванович собственноручно запер дверь. В коридоре жались к стенке перепуганные Маргарита и Варвара.

– Еще раз сбежит – головой ответите, это понятно? – пригрозил Говоров.

Маргарита нервно поправила волосы, а Варвара простонала испуганно:

– Конечно, понятно, Михаил Иванович!

Из-за двери послышались глухие удары – видимо, Лиля колотила по ней веником, – и потом ее крик:

– Долой крепостное право! Я есть хочу! Я пить хочу! Изверги!

Варвара ринулась вниз – собирать «передачу» узнице.

Маргарита подошла к двери и тихо сказала:

– Лилечка… прости меня…

Послушала эти рыдания и невольно улыбнулась. Все-таки ее жизнь рядом с этой «приблудой», как Маргарита называла ее раньше, была хоть и нелегкой, но довольно забавной. И она, честно говоря, к Лильке немного привязалась. И если бы девочка не была дочерью этой мерзкой стряпухи, ее вполне можно бы даже полюбить!

Ближе к вечеру Говоров устроился в саду, в беседке, в виду Лилиных окон. Время шло, а ничего не происходило… но он не сомневался, что произойдет!

Время шло.

– Ну давай! – шепнул Говоров.

И, словно в ответ, наверху распахнулось окно. Лилино окно.

Дочка высунулась, огляделась…

Говоров отодвинулся в тень.

На приступочку под окном выбралась Лилька в шароварах, футболке и спортивных тапочках. Впрочем, тапочки немедленно были сброшены вниз, чтобы не мешали.

Из окна она вытянула длинный «канат», состоявший из крепко связанных простыней, пододеяльника, покрывала и штор. Итак, Лиля мобилизовала весь свой «боезапас»!

Сверху полетел рюкзак, а потом начала спуск и сама бесстрашная искательница приключений.

Несколько мгновений Говоров любовался тем, как ловко она спускается, опираясь босыми ногами на крепко стянутые узлы, а потом подошел и встал под «канатом», так что Лиля вдруг угодила ему прямо в руки.

– Ну что, дочуня? – ухмыльнулся ехидно. – Зубную щетку не забыла?

Она от изумления лишилась дара речи…

– Ну, давай, давай, – подначивал Говоров, – изверг, сатрап, деспот, кто я еще там у тебя?

Лиля строптиво брыкнула босыми ногами:

– Ну почему я такая несчастная?! Это действительно прóклятый дом!

– Ага! – засмеялся Говоров. – Или кто-то очень непослушный ребенок. Ну ладно, ладно…

И понес ее в дом.

* * *

Говорову нравилось, когда к нему в гости приезжал Мирон Полищук. Могло показаться странным, но этот «хороший чекист» был единственным человеком, с которым можно было беседовать без опаски на любые темы, не опасаясь доноса, скрытой пакости или подлости. Говоров же, похоже, был для Полищука единственным человеком, который не чувствовал себя при нем настороженно и не следил за каждым своим словом. Их странные отношения основывались прежде всего на взаимном доверии, и не удивительно, что Говоров был вполне откровенен, когда Полищук вдруг упомянул, что давно не видел Шульгина.

– Женился Шульгин, – угрюмо сообщил Говоров. – Влюблен, счастлив, жена красавица… Так что наш друже взял верх над жизнью, и не до нас ему теперь.

– Михаил Иванович, – изумленно протянул Полищук, – да ты никак завидуешь Шульгину.

– С чего ты взял? – немедленно ощетинился Говоров.

Полищук не ответил. Помолчал и заговорил о другом:

– Как дочка твоя? Подарки на свадьбу готовите?

– Типун тебе на язык! – криво усмехнулся Говоров. – Шестнадцать лет – какая свадьба?.. Не знаю, что и делать. Учиться надо, а у нее одна любовь в голове. Такие фертеля выбрасывает!