Исчезнувшая в облаках - Патрик Несс Страница 65

Но нет.

– Нет, – сказал Джордж, утирая слезы. – Мне нужно чем-нибудь заниматься. Я не могу сидеть и ничего не делать весь день. Я должен быть занят.

Колокольчик над дверью зазвенел, и в студию кто-то вошел.

– Идите к посетителям, – сказал Джордж. – Я справлюсь.

Мехмет и Надин смотрели на него еще несколько секунд, а потом пошли к посетителю, который выглядел как очередной заказчик маек для мальчишеских оргий. Краем уха Джордж еще услышал, как Мехмет преподает Надин ужасный урок того, как не надо обращаться с клиентом, но махнул в душе рукой.

Потому что снова смотрел на Журавушку.

Невероятно. Он не мог ее вырезать. Так ведь? Так. Во-первых, слишком искусно. Слишком изощренно, слишком точно, слишком похоже на журавля. Он на такое не способен. Это не может быть он. И это не может быть здесь.

Но и живой журавль в его садике, с крылом, пробитым стрелой, невозможен точно так же. Как и все это наваждение с табличками и их феноменальным успехом. Да что говорить, все, что связано с Кумико, сплошная невероятность.

Неужели он правда верит в то, что она – журавль? Верит, что она приходила к нему и приносила все это счастье, пока в нем не проснулась жадность и ему не захотелось узнать о ней больше? Неужели он действительно верит в то, что случилось в саду на пожаре? И в то, что именно этим заканчивается их история?

О, если бы любая история чем-либо заканчивалась. О, если бы каждый финал не становился началом.

Конечно же нет. Конечно, он в это не верит.

И – да, превыше всего, что он когда-либо чувствовал, – это правда.

Журавлик. Из бумаги. На которой нет букв.

И да, поверх всего, что он чувствовал, – то была правда.

Журавлик из бумаги. Из наконец-то небуквенной бумаги.

То было послание. И он знал о чем.

* * *

Он бережно отложил журавлика в сторону, стараясь не изогнуть его, не помять. Позже он поместит его под стекло, сохранит со всеми почестями, со всей бережностью, но сейчас выполнит только самое необходимое. Больше он не будет ничего вырезать, это ясно, это очевидно, но этот журавлик вырезан из страницы без слов. Из страницы без истории.

Из страницы, которая ждала наполнения.

Он схватил первое бумажное нечто, попавшееся под руку. Бесплатный блокнотик, рекламный подарок от поставщика. На каждой странице – название производителя и контактная информация. Он выкинул это к чертям. И продолжил поиски – открывал ящики стола, ездил в кресле на колесиках от стеллажа к стеллажу. В студии было много разной бумаги: от дешевой макулатуры до суперкачественных листов, на которых можно было спать и видеть разноцветные сны, но, к своему растущему удивлению, он нигде не мог найти нормальных записных книжек, даже разлинованных под студентов для конспектирования лекций. Или они уже ничего не пишут, подумал он, а вбивают все в свои лэптопы и записывают на смартфоны?

– Мехмет! – рявкнул он, удивив как молодежь, так и посетителя. – Где все наши блокноты?

– У меня есть, – сказала Надин. Нырнула за рюкзаком под конторку, достала оттуда зеленый блокнот и протянула ему. – Вот, купила для лекций.

– Ага! – торжествующе пропел Джордж. – Так вы все еще записываете?!

– Что ты собрался делать? – спросил Мехмет немного встревоженно, как человек, который давно знал, что Джордж сойдет с ума, но не был готов к тому, что это уже происходит.

– Ничего, ничего, – ответил Джордж и открыл блокнот на чистой странице.

Надин еще не использовала его. Пустяки, он купит ей новый. Спасибо, сказал он. И извинился перед посетителем. А потом жестами показал, чтоб его оставили в покое.

Он достал авторучку, занес ее над страницей и на секунду застыл.

А потом написал:

«Во снах она летает».

Его накрыло волной, и словно золотистый свет заструился сквозь его сердце.

Откуда-то издалека донесся телефонный звонок; одна из наименее занятых частей его мозга отметила это, но он решил об этом не думать.

Потому что это было то, что нужно. Да. Почему-то он знал это, как знал все о ней. Вот почему он знает ее. Вот почему она будет жить снова. Он расскажет ее историю. Не историю ее жизни конечно же, но историю их обоих – ту, которую знает он, единственную историю, которую он мог бы по-настоящему рассказать. Всего лишь взгляд одной пары глаз на кого-то со стороны.

Но именно это и правильно.

Во снах она летает, прочел он снова.

И улыбнулся.

Да, это начало. Одно из возможных начал, но почему бы и нет?

И он заставил авторучку поработать еще немного.

– Джордж! Это важно, – сказал Мехмет, вручая ему разрывающийся от звона мобильник.

Джордж поморгал пару секунд. Но это и правда был его телефон. Новая трубка, купленная уже после пожара. Ничего лишнего, какой-то непривычный рингтон и три необходимых для жизни контакта. Дочь, бывшая жена и помощник по студии.

Аманда, сообщил ему экранчик.

– Спасибо, – сказал он и взял телефон.

Его дочь звонила ему теперь раза по два на дню, как завелось у них после пожара. Но да, это правильно. Он всегда готов говорить с ней. Да что там готов – страшно рад, просто счастлив говорить с ней снова о Кумико, о записной книжке, которую он нашел только что, и о том, что снова хочет писать.

Но больше всего ему хотелось говорить о времени, которое только что миновало. О том времени жизни, о котором он вспоминал с болью, да, но и с наслаждением. Только Аманда поймет его так, как нужно, и хотя он никогда не скажет ей всей правды по телефону, возможно, он напишет об этом в книге.

И возможно, тогда Кумико, которую он знал, будет жить еще и еще.

Да, подумал он, и на глаза опять навернулись слезы.

Да.

И он поднес к уху трубку, чтобы поприветствовать дочь – человека с разбитым, но все еще радостным сердцем – и поболтать с ней об удивительном и чудесном.