Все дальше и дальше - Сью Уэлфер Страница 65

Эту картину она написала, когда была беременна Чарли и теряла голову от аромата льняного масла. Это был вид на садик из французских окон их гостиной. Краски были яркими, как цветная глазурь; они переехали совсем недавно, меньше чем за год до написания картины, и Сара еще не знала, как меняется садик в зависимости от смены времен года, и как с каждым месяцем меняется освещение. Удары кисти были уверенными, смелыми, они запечатлели энергию, а может, гормональную бурю периода беременности, и картина излучала жизненную силу. Сара провела пальцем по грубоватым мазкам и ребристым выступам застывшей краски — ей казалось, будто все это было в прошлой жизни.

Центром картины была дикая яблоня, которая, по предположениям Сары, была старее самого дома: скрюченный склонившийся ствол главенствовал на полотне и определял границы композиции. Под скрюченными ветвями земля была усыпана весенними цветами — нарциссами и крокусами, — а на переднем плане красовались деревянные кадки с огненно-красными тюльпанами, возвещая начало нового года.

Почва потрескалась от сильного мороза и была столь темной и рыхлой, что можно было почувствовать запах перегноя, изобилие и плодородие, скрываемое в ее недрах: именно такое ощущение не отпускало ее, когда она носила Чарли.

Проглотив комок в горле, Сара почувствовала сильнейшую боль и подступающие слезы, вспомнив долгие прохладные вечера, когда она писала картину. К ним примешивались воспоминания о том, как Крис подходил к ней сзади и обнимал ее расплывающуюся талию сильными руками, касаясь выпирающего живота, и Чарли, будто понимая, что Крис рядом, толкался и шевелился в животе, ловя его прикосновение.

В конце концов Сара все же не совладала со злостью и горем, проиграв битву, и горячие крупные слезы потекли по щекам, со взрывом плюхаясь о ковер на лестнице, как маленькие мокрые снаряды. Ублюдок, как он мог разрушить все, что они создали, ради такой, как Дженни Бек. Конечно, их отношения не идеальны, им приходилось несладко и всякое бывало, но что еще можно ожидать после двадцати лет совместной жизни? Она бы хотела кое-что изменить, но так бывает в любой семье, разве нет? Иногда ей хотелось убежать и никогда больше не видеть Криса, а иногда она любила его так сильно, что казалось, сердце разорвется.

Как он мог просто выбросить все это, как он мог… И с какой стати она верит слухам, зная, что сплетни о ней — неправда? Мысли вдруг улетучились из головы, и на их место пришла боль, всепоглощающая и адская. На какой-то момент Саре показалось, что перила, не выдержав болезненного напора, сломаются под его весом.

Через несколько минут стало немного легче. Сара спустилась в ванную, умылась, опустошенная, но уверенная, что эта боль еще даст о себе знать.

Мальчики уже должны были вернуться. В ожидании их прихода она выбрала три картины для выставки: пейзаж с садом, кошка, растянувшаяся на солнышке, как меховой палантин, и натюрморт — хлеб и фрукты на овальном блюде, которое стояло у них на кухне, еще когда Джек с Мэтью были маленькими. В папке за картиной были и их художества. Она представила, как они рисуют фломастерами и мелками рядом с ней за кухонным столом, почувствовала запах карандашной стружки и маркеров и подумала: а что если отдать и их рисунки в багетную мастерскую и повесить их работы рядом на выставке, как триптих, символизирующий стремления юных художников?

Наконец, когда в конце улицы притормозил автобус, Сара позвонила мастеру и договорилась, что позднее завезет ему картины. За хлопотами и приятными мыслями скрывались грозовые тучи, такие огромные, что грозились накрыть ее с головой, если она не успеет убежать достаточно быстро.

Спускаясь по лестнице, чтобы встретить мальчиков, Сара взглянула на часы и подумала, когда же Крис вернется.

— Мне правда пора, — промямлил Крис, удивившись, что все еще способен говорить нормальным голосом. Дженни Бек свернулась рядом с ним калачиком, обнаженная, как новорожденный младенец. Ее тяжелая рука легла ему на грудь, нога пришпилила его к кровати. Занавески в спальне колыхались на ветру, и по ее коже скользили тени. От этого она стала похожа на змею. Он попытался высвободиться из-под тяжести ее тела, но их кожа слиплась от пота. Она не собиралась его отпускать, поэтому он очень осторожно отодвинулся и только тогда понял, что она спит.

Постель вокруг них представляла собой грязный клубок простыней, спутанной одежды, мокрых пятен и салфеток, и можно было безошибочно определить, что здесь происходило, здесь и внизу, рядом с раковиной.

В первый раз все кончилось очень быстро, и, когда он пытался прийти в чувство, Дженни Бек улыбнулась, будто все прошло именно так, как она запланировала. У нее был почти торжествующий вид; он же содрогнулся, затрясся и извинился.

Он представил, как она выкладывает подругам все смачные подробности: женщине из паба и той ненормальной, с заправки. Как он завелся, как возбудился, как не мог ждать и набросился на нее, не мог сдержаться. Хотя это было неправдой. Два раза в день, подумал он с мрачной усмешкой, не так уж плохо для мужчины его возраста. Совсем неплохо.

Но, к сожалению, как подсказала его освободившаяся из чулана совесть, он приехал к Дженни, чтобы разрешить ситуацию раз и навсегда, а не лечь с ней в постель, поэтому в этом смысле он потерпел неудачу.

Крис вовсе не хотел заниматься с ней сексом, и это последнее, чего он ожидал. Может, он и догадывался о чем-то подобном, но Дженни застигла его врасплох. Только он собирался произнести свою тщательно продуманную речь о том, что она милая, но он любит Сару и ценит их отношения, несмотря на грязные слухи о викарии. Но разве он может сказать это Дженни теперь?

Она перекатилась на спину и начала посапывать и храпеть. Там, где ее голова лежала у него на плече, скопилась целая лужица слюны. Что заставило его вспомнить, как они поднимались по лестнице, и она поцеловала его так крепко, что он испугался, что она заглотит его целиком. И еще он вспомнил, как она прижималась к нему своим потным телом.

Крис простонал, почувствовав неожиданное шевеление в паху. Несмотря ни на что, второй раз удался на славу, но теперь, похоже, существовала слабая возможность, что будет и третий, если он не проявит осторожность. Прижав к животу одну из мокрых простыней, Крис очень осторожно скатился с кровати, неуклюже приземлившись на четвереньки. Матрас напоминал рельефную карту страсти: горы и равнины были отмечены подушками, скомканным полотенцем и откинутым одеялом. Как можно тише Крис прокрался к открытой двери спальни, по пути подбирая одежду и делая все возможное, лишь бы не разбудить Дженни. Не больше часа назад, охваченный какой-то странной брачной лихорадкой, он заставил ее кричать от наслаждения, но, если подумать об этом сейчас, вряд ли это был самый разумный подход.

Выйдя на лестничную площадку, он напялил джинсы и футболку, стараясь не смотреть назад, в темную спальню: вдруг Дженни увидит его, и тогда уже, по неосмотрительности, он пропадет навсегда. В кроссовках и одном носке, который удалось отыскать, он спустился по лестнице и вышел через черный ход. Солнце в саду светило так ярко, что он вздрогнул.