Чтоб ты сдох, или Три желания до... - Лена Лорен Страница 65

Должно быть, я задремала по пути в особняк, поскольку прихожу в себя только, когда Даниэль входит в дом. Я жутко расстраиваюсь, когда до меня доходит, что он несёт меня не в свою комнату.

Он бережно кладёт меня на заправленную постель, целует в лоб и, ни слова не сказав, уходит.

Я не просто расстроена. Я готова впасть в депрессию, особенно после тех услышанных слов, которые всего лишь двадцать минут назад вселили в меня надежду.

Ещё недавно меня клонило в сон, но сейчас сна ни в одном глазу, поэтому последующее время я провожу в душе, смывая с себя следы от мерзких лап Генриха. Я заставляю себя не думать о случившемся. Выбрасываю из памяти этот тошнотворный момент и стараюсь привести себя в относительный порядок, не намочив при этом повязку на швах. Я уже думаю завалиться в постель и залипнуть в интернете, но что-то вдруг щёлкает в голове.

Быстро нахожу одну из похищенных мною футболок Даниэля. Похищенных, конечно, громко сказано. Я их одолжила, ну или прикарманила, кому как нравится.

Ладно, не суть.

Я облачаюсь в чёрную футболку и, даже не пытаясь высушить волосы, отваживаюсь на отчаянный поступок. Всё моё нутро несёт меня к нему. Он окончательно и бесповоротно свёл меня с ума. Это помешательство какое-то. Я хочу быть с ним. Каждую минуту, каждую секунду. По крайней мере, пока нахожусь в стенах этого дома. Пока у меня есть ещё время.

Я не стучусь в двери и никак не обозначаю своё появление. Я просто вхожу в тёмную комнату, надеясь на то, что он уже спит. Я бы забралась к нему в постель и сладко бы уснула рядом с ним. Но он не спит, что радует ещё больше.

Даниэль стоит у окна спиной ко мне. В этой глухой тишине он отчётливо различает шаги, подкрадывающиеся к нему, моё беспокойное дыхание, но тем не менее продолжает стоять на месте. Задрав голову кверху, он сплетает в замок свои пальцы на задней стороне шеи и смотрит в ночное небо, словно ищет в звёздах свой путь.

Его снова что-то беспокоит.

Единственное желание, томящееся во мне в данный момент — желание стать той, кто сможет отвлечь его от всей этой неразберихи. Той, в которой он сможет забыться и не думать ни о чём больше.

Я становлюсь позади него. Он сейчас так близко, что даже мои бабочки в животе это чувствуют. Они оживают и суматошно порхают, создавая собой вихрь, который заставляет каждую клеточку моей души вибрировать от немыслимой тяги к нему. Я шумно выдыхаю через рот, почувствовав внутри себя приятную пульсацию, а Даниэль всё так же продолжает неподвижно стоять. Он вглядывается в одну точку. Самое время что-то сказать, но на ум ничего не приходит. В голове столько мыслей, и все они буквально кричат о том, что я не должна останавливаться.

Осторожно протягиваю к нему свои руки и обнимаю из-за спины, осознавая, что только рядом с ним я могу ощущать себя живой. Сейчас он — мой центр вселенной. Носом я утыкаюсь между лопаток, а ладонями блуждаю его по груди. Быть рядом — всё, что сейчас мне нужно. Он словно глоток живительного воздуха в этом душном мире. Я хочу дышать им, и я дышу им, пока Даниэль не разворачивается ко мне лицом. Я жду каких-то слов возражения, но их не следует. Он молча подхватывает меня и усаживает верхом на себя. Никаких слов, никаких отступлений. Просто мы сразу же переходим к главному.

Поцелуй дерзкий, олицетворяющий не только жажду секса, но и очевидную потребность друг в друге.

Я хочу его. Только его.

Не отрываясь от моих губ, он опускает меня на кровать, а сам становится между моих ног, которые я сплетаю у него за спиной. Мне необходимо чувствовать. Каждой клеточкой тела ощущать всего его целиком. Воздух неважен. Ни солнце, ни луна так неважны, как эти поцелуи и тот, кто оставляет их на моих губах, шее и ключицах. Он то нежно смакует кожу, то властно раздирает её в кровь, пока я продолжаю таять, словно кристаллик льда под раскалённым солнцем.

Желание Даниэля чувствуется в каждом его движении, каждом прикосновении его ладоней, блуждающих по моему телу, и в каждом шумном вдохе, который он вбирает в себя.

Острое ощущение заставляет меня выгнуться дугой, когда Даниэль принимается скользить ладонями по моим бёдрам. Своей лаской он накалил меня до предельной возможности, и я уже готова выжечь собой кислород. Ещё немного и по комнате разлетается мой блаженный стон. Он становится отчаянным призывом к решительным действиям.

Даниэль медленно приподнимает на мне футболку, желая стянуть её, но неожиданно вдруг застывает, пристально куда-то всматриваясь.

Что его смутило?

Дотянувшись до прикроватной тумбочки, он включает ночник и снова смотрит на мой живот. Я следую за его взглядом и, обнаружив повязку, полностью пропитанную в крови, мысленно проклинаю небеса.

Даниэль аккуратно и не спеша отклеивает пластырь. Нахмурившись, он глядит сначала на окровавленный порез, а затем мне в глаза. Я стараюсь лишний раз не двигаться, чтобы из открывшейся раны не так заметно сочилась кровь.

— Чёрт! Как я мог забыть? — соскакивает он с меня и со скоростью молнии снова оказывается рядом, держа в руках ту самую чудо-аптечку.

— Откуда столько крови? — в растерянности наблюдаю за тем, как он достаёт из аптечки бинт, ватные диски и какой-то раствор.

— Швы разошлись!

— Они выглядели не очень ещё до этого, — слова заставляют меня вернуться туда, где Генрих едва ли не изнасиловал меня.

— Почему ты мне не сказала? Это плохо! Очень плохо! — он смачивает ватный диск раствором и подносит его к открывшейся ране. — Сейчас будет больно. Потерпи.

Я зажмуриваюсь, но мне нисколько не больно. С этим мужчиной я перестаю чувствовать боль. Мне было даже приятно, когда он обкалывал обезболивающим место вокруг пореза. Опасений не возникло даже когда до автоматизма отточенными движениями он накладывал мне свежие швы. Сам! Но признаюсь, это слегка удивило меня.

— Спасибо, — очарованно наблюдаю за тем, как он накладывает на рану марлевую повязку. — Знаешь, если бы ты был моим доктором, мне бы пришлось чаще болеть. Где ты этому научился?

— Просто уже имел дело с этим, — выдувает на рану струю тёплого воздуха изо рта, не отводя от меня глаз. — А вообще, в своё время я обучался на факультете педиатрии, — произносит, чем приводит меня в восторг своим пленительным образом.

— Да ладно? Так вот откуда в твоём доме столько медицинских хреновин? — киваю в сторону огромной аптечки, одновременно вспоминая, что на яхте тоже без неё не обошлось.