Не своя жизнь - Татьяна Осипцова Страница 65

– Что это? – вновь повторила Надя.

– Бомба, – медленно проговорил Дэн, продолжая пялиться на экран. – Компромат на кавказских экстремистов и террористов. Если не ошибаюсь, основная их масса теперь сосредоточена в Дагестане?

Надя пожала плечами.

– И что теперь делать?

– Не знаю.

Он закрыл документы, извлек флэшку из порта и сунул в потайной карман внутри своего чемодана. Задумчиво посмотрел на Надю. Опять она глядела на него так, будто ему известно все на свете. Вот дерьмо! Он должен ее защитить, просто обязан. Как? Отправить домой, к маме?

– Этот Наиль случайно не знает твой московский адрес?

Она замотала головой:

– Нет, что ты!

Девушку Надю с редкой фамилией Петрова найти в многомиллионной Москве практически невозможно. Значит, к маме. И в Штаты не возвращаться. Выходит, он больше не увидит ее? Завтра утром они отправятся в Сан-Франциско, там он посадит ее в самолет… Получается, это их последняя ночь? Первая и последняя… Сейчас он не станет говорить, что ей нельзя возвращаться, скажет в аэропорту. Лишь бы она осознала опасность. Надо постараться убедить.

Последняя ночь, вздохнул он.

– Какое сегодня число? – спросила вдруг Надя.

– Тридцатое, а что?

– Мама вернулась, – она взяла его руку и посмотрела на часы. – В Москве восемь утра, уже можно звонить.

– Конечно, звони, – протянул он свой айфон. – А я пока приму душ. Я ведь толком не помылся.

Он взглянул на свои голые ноги. Надя тоже взглянула и, задержав на секунду глаза, подняла их и улыбнулась – ему показалось, что многообещающе.

Последняя ночь, вертелось в голове, пока он тщательно намыливал ее. Последняя ночь, думал он, наяривая тело губкой. Последняя – повторял он, вытираясь белоснежным гостиничным полотенцем. А, собственно говоря – почему последняя? Он может полететь с ней, в Москву, и повод серьезный имеется: передать информацию куда следует. А следует, вероятно, в контору Колтунова. В Москве он познакомится с Надиными родителями, предложит руку и сердце их дочери. Вряд ли разница в возрасте станет серьезным аргументом против, у них самих ненамного меньше. А когда они с Надей поженятся, он может перебраться в Москву. Или в Питер. Конечно, лучше в Питер. Вероятно, как специалист с русским образованием и американским опытом, он сможет найти приличную работу.

Сейчас он скажет Наденьке, что они полетят вместе…

Она все еще разговаривала с матерью, но уже не по телефону. Перетащила компьютер в спальню на кровать и сидела перед ним по-турецки, своей спиной заслоняя экран почти полностью.

– Мамочка, я уверена, Дэн тебе понравится! Он такой чудный! Я его никогда не разлюблю!

– Леша тоже казался тебе чудесным и замечательным, – прозвучал мягкий упрек из-за океана.

– Мам, ну разве можно сравнивать! Что ты вспомнила! Одноразовая глупость в десятом классе!

– Хорошо, что одноразовая. И хорошо, что это ничем не кончилось. А как ты слезы лила тогда, забыла?..

Дэн закусил губу. В груди поднялась злоба на неведомого Лешу, который заставил Наденьку страдать.

– Мамочка, тогда была детская влюбленность, а теперь – настоящее.

– Вы с ним уже…

– Нет, еще нет, но… Я этого очень хочу. И Дэн тоже – я ведь чувствую! Но он сдерживается. Наверно, считает меня маленькой. А сегодня… Тут такое было!.. Об этом лучше не по скайпу, но потом я тебе расскажу обязательно. Так вот, сегодня я сама сказала, что люблю его. А он сказал, что тоже любит.

Подслушивать нехорошо, улыбнулся сам себе Дэн, узнав, что они с Наденькой желают одного и того же. Он собрался тихо отойти от двери, только вначале взглянуть на Надину маму. Какая она, похожа ли на дочку? Вспомнилась дурацкая поговорка: «Хочешь знать, какой будет твоя жена в возрасте, посмотри на тещу». Он сделал шаг в сторону, чтобы от двери увидеть экран целиком…

С экрана ласковыми, все понимающими глазами на свою дочь смотрела Иришка… Его Иришка!!! Повзрослевшая, но изменившаяся совсем немного: те же тонкие черты лица, брови мягкой дугой, серые глаза – будто усталые, под ними легкие тени, – и голос! Из него исчезла девичья звонкость, но как он мог не узнать ее голос? Иришка, живая!..

– Надюша, ты уверена, что не торопишься? Может, подождать, пока ты вернешься после каникул? Вдруг ты забудешь его? Или он тебя забудет?

Дэн качнулся, готовый кинуться в спальню, крикнуть Иришке, что он не забыл и никогда не забудет ее. Повиниться во всем, объяснить, что считал ее погибшей…

– Пусть только попробует! Вот поэтому, мамочка, я и решила застолбить его сейчас. Чтоб не забыл.

– Думаешь, ночь с тобой станет для взрослого мужчины незабываемой?.. Это ты ее будешь помнить, потому что она вторая в твоей жизни. А у него какая – две тысячи вторая или… Я бы советовала не торопиться, Надюша.

Всего пара шагов, и он попадет в обзор камеры, но Дэн застыл, не в силах оторвать взгляд от экрана, где Иришка увещевала свою дочь не спать с ним. Его Иришка и Иришкина дочь… Наденька, ставшая за десять дней такой близкой, почти родной. Так вот почему он влюбился в нее… Но это ведь нельзя, это будет похоже на кровосмесительство! И вдруг в голове всплыло: «Я родилась в день Советской армии, мама думала, что будет мальчик». 23 февраля, 1995 год? Январь, декабрь, ноябрь… май! Надя! Его дочь?! Эта мысль пронзила насквозь, буквально сбила с ног, и он схватился за дверь, чтобы обрести точку опоры, не упасть. Надя, Наденька!

Будто услышав его немой вопль, она обернулась:

– Иди сюда, Дэн. Познакомься с моей мамой.

– Не сейчас, – отшатнулся он и кинулся обратно в туалет.

– Ну вот, испугался. Прости его, мам, он, наверное, стесняется, – услышал он, запирая дверь.

Сигареты лежали в кармане распоротых джинсов. Дрожащими руками он закурил и опустился на крышку унитаза. Тысячи мыслей толкались в голове, и с ними надо было разобраться, осознать, привыкнуть…

Иришка жива! Она не бросалась с крыши… выходит, вечный кошмар его жизни всего лишь фантом! Выходит, этой вины – главной, как он считал – на нем нет?.. Она осталась жива и родила девочку, его дочь. И какой-то посторонний Петров воспитывал Надю, как свою…

– Дэн! – дверь дернули с той стороны. – Ты зачем опять заперся? Выходи!

Он едва нашел силы ответить.

– Сейчас, Наденька. Я покурю и выйду.

Она еще немного поскреблась, напомнила, что ждет его, и отошла от двери.

Докурив одну сигарету, он взялся за следующую, продолжая думать о роковой случайности, которая столкнула его с собственной дочерью, о чуткости сердца, повлекшего именно к этой девушке, и о том, чего – слава Богу! – не успел сделать…

Когда он вошел в спальню, Надя уже лежала – на сей раз без белой футболки, бывшей у нее вместо пижамы. Голые плечики, тонкие руки вытянуты поверх одеяла. Улыбнулась радостно и немного смущенно. Но улыбка сменилась разочарованием, когда увидела, что он, как и накануне, сворачивает постель.